Не видите – восстали из могил
Замученные в недрах душегубок.
Возможно ли, чтоб мертвый осушил
За здравие вскипевший кровью кубок?
Погибшие с живыми пребывают
И терпеливо ждут… Изменчивых фигур
Блуждают тени, и в душе пылают
Освенцим, Лидице и Орадур
Голенищев-Кутузов И.Н., 1945[1].
Строки эпиграфа принадлежат известному филологу, профессору Белградского университета, поэту и переводчику Илье Николаевичу Голенищеву-Кутузову (1904—1969). Во время Второй мировой войны он входил в состав действовавшей в Белграде эмигрантской подпольной антифашистской организации Союз советских патриотов (ССП). Союз объединил в своих рядах преимущественно представителей младшего поколения российских беженцев, вынужденно покинувших свою страну вместе с родителями после октябрьских событий 1917 года. Югославия стала для них второй родиной, давшей образование и позволившей реализоваться в профессии.
Несмотря на то, что в последнее время существенно возрос интерес отечественных и зарубежных историков к проблеме участия российских изгнанников в европейском движении Сопротивления в годы Второй мировой войны[2], приходится констатировать, что слова И.Н. Голенищева-Кутузова: «История русского зарубежного Сопротивления фашистам еще не написана…»[3] — не потеряли своей актуальности. Так, информация о большинстве выходцев из России, участвовавших в движении Сопротивления в Югославии, об их послевоенных судьбах (многие вернулись в СССР) на сегодняшний более чем скудна.
Ядро ССП составили яркие представители младшего поколения российской диаспоры. Ученые, архитекторы, преподаватели, врачи, инженеры, художники – они, ежедневно рискуя своими жизнями, находясь в стране на территории которой шла не только мировая, но и гражданская война, приближали общую победу над фашизмом. Восстановить их имена, рассказать об их подвиге на сегодняшний день представляется исключительно важным.
Заполняя эту историческую лакуну, в рамках данной статьи сквозь призму судеб самого И.Н. Голенищева-Кутузова, а также его близких друзей — членов ССП Ф.Е. Высторопского и А.П. Дуракова, будет рассмотрено участие российских эмигрантов в антифашистском движении Сопротивления в Югославии в годы Второй мировой войны.
Особенно привлекательны во всем облике этого высокого и прекрасно сложенного человека были мягкость и доброта, сочетавшиеся с непреклонной волей, которая проявлялась в трудные часы жизни. Я любил его слушать – все тяжкое и досадное он умел преображать в живое и одухотворенное силой неистощимого юмора, никогда не переходившего в сарказм (из воспоминаний И.Н. Голенищева-Кутузова об Алексее Дуракове)
Раскрывая суть сформированной еще в предвоенный период твердой оборонческой позиции своих соратников И.Н. Голенищев-Кутузов писал: «Неугасимая любовь к России заставила некоторых эмигрантов еще в тридцатых годах поверить в достижения Советского Союза и как неизбежное принять Октябрьскую революцию»[4]. Решимость «оборонцев» защищать свою первую родину с оружием в руках, помимо патриотических чувств, была обусловлена неприятием идей национал-социализма как таковых и, как следствие, отсутствием иллюзий по поводу того, что носители нацистской идеологии смогут принести свободу народам Советской России, а также готовностью реализовать идею возвращения, невзирая на существующие реалии большевистского режима. Некоторые будущие члены ССП (И.Н. Голенищев-Кутузов принадлежал к их числу) еще до начала войны предпринимали безуспешные попытки вернуться в СССР.
Немногочисленный по своему составу Союз советских патриотов (по разным данным в него входило от 120 до 150 чел.)[5] организовывал побеги советских военнопленных из фашистских лагерей и их переправку в югославские партизанские отряды, снабжение последних оружием, медикаментами и продуктами, осуществлял сбор информации о расположении немецких опорных пунктов, заминированных объектах. При подходе советских войск к Белграду члены ССП не только передали собранные сведения советскому командованию, но и приняли непосредственное участие в боях за югославскую столицу, выступая в качестве проводников и переводчиков, а после освобождения города (20.10.1944 г.) участвовали в его разминировании[6].
Патриоты, помогавшие своей исторической родине в борьбе с фашизмом, надеялись на скорое воссоединение с ней. В 1945 г. большинство из оставшихся в живых членов ССП, в числе других потенциальных репатриантов из эмигрантской среды, подали заявления с просьбой о возвращении в СССР на имя представителя Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации в Югославии[7]. Однако, как показало время, советское правительство не разделяло чаяний героев-эмигрантов и за редким исключением не торопилось с положительным ответом тем, кто заявил о своем намерении вернуться. Для большинства из них долгожданная встреча с родной страной все же состоялось, но уже во второй половине 1950-х годов на волне хрущевской оттепели и восстановления дружеских взаимоотношений между СССР и Югославией после их разрыва в 1948 году. К тому времени за плечами многих бывших членов ССП, получивших советское гражданство (на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1946 г.)[8], были, как высылка в соседние с Югославией государства (Румынию, Болгарию, Венгрию), так и аресты с обвинениями в шпионаже в пользу СССР и годы, проведенные в югославской тюрьме.
И.Н. Голенищев-Кутузов, ставший советским гражданином в августе 1946 г., был арестован и осужден в ходе начавшегося 2 августа 1951 г. публичного показательного процесса над группой из одиннадцати советских граждан из числа бывших эмигрантов. Как подчеркивалось в политическом отчете Посольства СССР в Югославии, «несмотря на очевидную надуманность и фальшь обвинения, процесс через 10 дней завершился осуждением 10 подсудимых на различные сроки тюремного заключения»[9]. Выйдя на свободу в 1954 г. Илья Николаевич уехал сначала в Венгрию, и уже оттуда в 1955 г. в СССР. «Он вернулся на родину почти как вновь родившийся, — писала его супруга И.В. Голенищева-Кутузова, — ни с чем. Весь архив, все рукописи и книги погибли при аресте»[10]. Однако в том же 1955 г. именитый ученый был принят в Институт мировой литературы АН СССР на должность старшего научного сотрудника, а в 1956 г. — в Московский государственный университет, где на протяжении нескольких лет преподавал историю французской и итальянской литератур.
В 1963 г. на страницах газеты «Голос Родины» И.Н. Голенищев-Кутузов опубликовал ряд статей, в которых описывая подвиги эмигрантов — участников движения Сопротивления, особо акцентировал внимание на той роли, которую сыграли представители младшего поколения российских беженцев в приближение победы над фашизмом. Речь шла и о соратниках Ильи Николаевича по ССП, погибших в 1944 г.: одном из основателей и руководителей Союза советских патриотов Федоре Ефимовиче Высторопском[11] (серб. Висторопский Федор Евтимьевич; 1903-1944) и члене организации, участнике югославского Национально-освободительного движения поэте Алексее Петровиче Дуракове[12] (1898-1944). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 ноября 1965 г. А.П. Дураков посмертно был награжден орденом Отечественной войны II степени[13].
Федор Ефимович Высторопский, родился 27 сентября 1903 г., в селе Троицкое, Павлоградского уезда, Екатеринославской губернии. Во время Гражданской войны воевал в рядах Добровольческой армии (8.10.1919 г. — 31.10.1920 г.) — канонир 3-й Конно-Артиллерийской бригады, сводной батареи 2-го Конно-Горного артиллерийского дивизиона. Галлиполиец, имел нагрудный знак «Галлиполи 1920-1921» (удостоверение за № 20700). В составе своей батареи прибыл в КСХС[14] (2.8.1921 г.), нес службу в пограничной страже в г. Гусинье на границе с Албанией (1.9.1921 г.- 12.10.1922 г.)[15].
Из-за революции и Гражданской войны Федор Высторопский, как и многие молодые люди его поколения, не успел получить среднего образования в России. В августе 1922 г. используя предоставленный отпуск он прибыл в Белград с целью завершить учебу. Следующие 4 года его жизни были связаны с I Русско-сербской гимназией. Гимназия и действовавший при ней интернат сыграли очень большую роль в жизни будущего руководителя ССП. Сам он писал об этом: «Первая моя гимназия – старая русская, дореволюционная, — о ней нечего говорить, характер ее известен… Вторая гимназия была совершенно иной. Тут, конечно, имели значение и новое время, и новая обстановка. Поступил я в нее, как сказал бы любитель высокого стиля, после “войн, революций и житейских бурь”»[16].
Именно здесь, в I Русско-сербской гимназии началась история взаимоотношений будущих членов Союза советских патриотов. По меньшей мере семнадцать человек, составлявших ядро организации, были выпускниками гимназии, четверо из них погибли[17]. Выпускник 1926 г. Федор Высторопский был зачислен на философский факультет Белградского университета (26.9.1926 г.)[18], в 1931 г. обучение завершил, в том же году принял подданство Королевства Югославия[19]. Незадолго до начала войны он стал председателем Общества выпускников I Русско-сербской гимназии[20].
Некоторые будущие члены ССП до войны взаимодействовали с югославским Земгором и возглавлявшим его Ф.Е. Махиным[21]. Сербский историк А.Ю. Тимофеев справедливо отмечает, что пропагандистская деятельность Земгора наряду с левыми настроениями среди учителей I Русско-сербской гимназии способствовали формированию своеобразной питательной среды, «в которой среди старших учеников гимназии и ее бывших учеников (на контрасте с питомцами Кадетского корпуса) зрели симпатии к СССР»[22].
Ф.Е. Высторопский работал в созданной по инициативе Ф.Е. Махина библиотеке. И.Н. Голенищев-Кутузов писал: «Земгор посещали работники находящейся тогда в подполье Югославской компартии, журналисты левого направления, свободомыслящая часть русской эмиграции, прогрессивно настроенные буржуазные сербские политики. Это было единственное место в довоенном Белграде, где можно было иметь открытый доступ не только к советским книгам, но и к газетам. Высторопский был как бы живой связью между нами, посетителями библиотеки и далекой Родиной. Он снабжал нас советскими изданиями, помогал ориентироваться в советской литературе»[23].
Представляется интересным отметить, что в конце 1920-х гг. при Земгоре существовало некое студенческое общество «Прогресс». О его деятельности на данный момент практически ничего не известно. Факт существования «Прогресса» приводит в своей монографии В.Н. Казак, особо подчеркивая, что клуб был создан теми, кто искал «пути возвращения на родину»[24]. Некоторая информация присутствует в заявлениях двух членов ССП (Б.П. Рябова и Б.С. Маркова) на имя представителя Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации в Югославии. Они сообщают, что в организованном при Земгоре обществе (клубе) «Прогресс» собирались студенты «советской ориентации», и именно они впоследствии стали ядром Союза советских патриотов. В 1928 г. общество было разогнано, а его руководители арестованы по обвинению в большевизме[25].
Принимая во внимание, что руководство Земгора целенаправленно собирало вокруг себя немонархические организации[26], можно допустить, что и «Прогресс» мог быть создан для ознакомления эмигрантской молодежи с жизнью в СССР посредством соответствующей литературы, которой, как отмечалось выше, ведал сотрудник библиотеки Ф.Е. Высторопский.
6 апреля 1941 г. гитлеровская Германия напала на Югославию. Практически сразу после начала оккупации некоторые эмигранты — «оборонцы» ушли в горы и влились в ряды партизан. Среди них был и Ф.Е. Махин, ставший впоследствии одним из организаторов партизанского движения в Югославии[27]. И.Н. Голенищев-Кутузов указывает на то, что именно Ф.Е. Махин весной 1941 г. поручил Ф.Е. Высторопскому «организовать русских патриотов для борьбы с фашистами в Белграде»[28].
Таким образом, закладывать основы Союза советских патриотов начал именно Федор Высторопский. При формировании ядра организации ставка делалась на конкретных выпускников I Русско-сербской гимназии, многих из которых он знал лично. Б.П. Рябов, говоря об истории создания ССП, прямо указывал на то, что «для новых группировок помогли старые знакомства из Земгора и Прогресса»[29]. Помимо Ф.Е. Высторопского руководителями организации были В.А. Лебедев (1906–1990) и И.А. Одишелидзе (1912-1944) – каждый из них постепенно, также на основании личных связей собирал вокруг себя единомышленников. Слияние трех групп произошло в конце 1941 – начале 1942 года. Высторопский, Лебедев и Одишелидзе составили руководство организации – «верховную тройку».
Именно по приглашению Ф.Е. Высторопского И.Н. Голенищев-Кутузов вступил в Союз советских патриотов. Вспоминая о своих посещениях квартиры Высторопского ученый писал о том, что в двух шкафах руководитель ССП хранил собранную среди друзей штатскую одежду, предназначенную «для переодевания освобожденных советских военнопленных, которые затем переправлялись в партизанские отряды». Помимо этого, у Высторопского «хранились карты окрестностей Белграда, Воеводины и Сербии, карты бывшего югославского генерального штаба (вероятно, из запасов Махина) – уточнял Илья Николаевич — для определения немецких опорных пунктов и дорог. Было и оружие…»[30].
Незадолго до освобождения Белграда, в августе 1944 г., руководители ССП были арестованы гестапо[31]. Вскоре за недостаточностью улик И.А. Одишелидзе и В.А. Лебедев были освобождены. Говоря об истории ареста Ф.Е. Высторопского И.Н. Голенищев-Кутузов упоминает о том, что гестаповцы назвали ее «“казачьим делом”», поскольку Федор Ефимович служил «секретарем в казачьей организации, обслуживающей немцев». Он использовал имеющуюся в его распоряжении печать для изготовления документов «для партизан, которые беспрепятственно передвигались по занятой немцами территории», а также «переправлял к партизанам медикаменты и продукты, предназначенные для немцев и их союзников»[32].
Подтверждение данного факта находим у А.Ю. Тимофеева, который указывает на то, что «недичевская Специальная полиция назвала серию арестов членов ССП “всеказацкой аферой”, так как у большинства арестованных были удостоверения Союза вольных казаков»[33]. На допросах Ф.Е. Высторопский никого не выдал, и как подчеркивает И.Н. Голенищев-Кутузов «десятки русских антифашистов в Белграде обязаны ему своей жизнью»[34]. Илья Николаевич называет местом гибели Федора Высторопского лагерь смерти Дахау, по другим данным жизнь руководителя ССП оборвалась в концлагере Маутхаузен[35].
Своего друга А.П. Дуракова И.Н. Голенищев-Кутузов считал одним из самых талантливых поэтов российского зарубежья[36]. Алексей Дураков родился в 28 мая 1898 г. в селе Дураково[37] Пензенской губернии в семье обедневшего дворянина. После окончания в 1917 году Симбирского кадетского корпуса в чине фельдфебеля, поступил в Морское училище в Петрограде. 3-го октября 1917 г. на входившем в состав учебного отряда крейсере «Орел»[38] Алексей Дураков вместе с другими гардемаринами ушел в заграничное плавание.
В 1963 г. в статье, посвященной Дуракову Голенищев-Кутузов обошел молчанием вопрос о том, как его друг стал эмигрантом. Он лишь констатировал: «После революции Алеша очутился в Югославии»[39]. Подобная позиция ученого не требует разъяснений, ибо она обусловлена политической конъюнктурой времени. Некоторые интересные факты биографии поэта о которых не писал Илья Николаевич много позже прояснила его супруга Искра Вениаминовна в послесловии к первому и единственному сборнику стихов А.П. Дуракова, вышедшему в России через 60 лет после его гибели[40]. В сборнике была представлена фотография Алексея Петровича в форме гардемарина (см. Приложение 1). Впервые она была опубликована в 1965 г. на страницах газеты «Голос Родины» в приложении к статье посвященной поэту, и приуроченной к выходу Указа о его награждении[41].
Именно эту фотографию, по словам И.Н. Голенищева-Кутузова, он «всюду возил с собой… и довез ее до Москвы»[42]. Вот как ученый описывал своего близкого друга: «Лицо моряка на фотографии было на редкость красиво. Правильные черты, но без резкости, глаза грустные, рот едва приметно улыбающийся… Особенно привлекательны во всем облике этого высокого и прекрасно сложенного человека были мягкость и доброта, сочетавшиеся с непреклонной волей, которая проявлялась в трудные часы жизни. Я любил его слушать – все тяжкое и досадное он умел преображать в живое и одухотворенное силой неистощимого юмора, никогда не переходившего в сарказм»[43].
И.В. Голенищева-Кутузова указывает на то, что в январе 1920 г. А.П. Дураков «окончил училище во Владивостоке в звании корабельного гардемарина и эвакуировался вместе с флотом»[44]. Действительно, имя Алексея Дуракова значится в списках выпускников Морского училища во Владивостоке: «Выпуск 1920 г. Производство в Корабельные Гардемарины 2-го апреля Крейсер «ОРЕЛ» — Рейд Сингапура»[45]. Таким образом, в корабельные гардемарины Алексей Петрович был произведен не в январе, а в апреле 1920 г., уже после того, как крейсер «Орел» покинул Владивосток (с 30 на 31.01.1920 г.). 12 августа 1920 г. «Орел» пришел в порт Дубровник[46]. Это событие, в частности, описывается в работе сербского историка А.Б. Арсеньева, который отмечает и тот факт, что на борту судна находился гардемарин Алексей Петрович Дураков[47].
В 1921 году Алексей Дураков был принят на философский факультет Белградского университета, куда в том же году, и на тот же факультет, после года обучения в I Русско-сербской гимназии, поступил Илья Голенищев-Кутузов. Однако, если последний вышел из стен университета в 1925 году, то обучение его друга прерывалось и затянулось до 1930 г., поскольку он был вынужден совмещать учебу с работой – «мостил улицы, строил дома, стоял у станка на ткацкой фабрике, паковал багаж в депо». Учебу Алексей Дураков смог завершить уже не в стенах Белградского университета, а в Университете в Скопье (Македония) благодаря поддержке и помощи известного ученого и литературного критика Евгения Васильевича Аничкова (1866-1937), который, как подчеркивает И.В. Голенищева-Кутузова, «имел большое влияние на своих учеников»[48].
Он больше всего боялся, что его стихи станут изящной безделушкой, покрытой антикварной пылью. Он сравнивал себя с кузнецом, кующим новый меч разящего слова. (из воспоминаний И.Н. Голенищева-Кутузова об Алексее Дуракове)
До начала Второй мировой войны А.П. Дураков жил в городке Вранье на юге Сербии. Работал в детском доме, преподавал в местной гимназии. Писать стихи он начал уже в эмиграции. Его имя стало появляться на страницах русской зарубежной печати в 1920-1930 гг. в сборниках стихов «Союза молодых поэтов и писателей», группы «Перекресток», кружков «Гамаюн» и «Литературная среда». Он «формировался как поэт в чужой культурной среде – писала Искра Вениаминовна — но, несмотря на это, сумел сохранить чистоту родного языка и не отступить от традиций русской поэзии XIX – начала XX вв.»[49]. Именно в этот период, по словам И.Н. Голенищева-Кутузова, Дураков установил связь с Югославской компартией (с 1920 г. она находилась под запретом), и даже прятал «на чердаке своей скромной квартиры сочинения Маркса и Ленина»[50].
С первых дней войны А.П. Дураков вместе со своей женой Любовью Михайловной Лещук включился в антифашистскую борьбу. Одной из обязанностей, возложенных на него «местной организацией народного фронта было печатание и распространение листовок и воззваний». Ему приходилось много ездить не только по стране, но и в соседнюю Болгарию. Дураков трижды арестовывался и сидел в тюрьмах, в том числе и у болгарских фашистов, однако, как отмечает И.Н. Голенищев-Кутузов, явных улик против него собрать не удавалось. После очередного ареста, осенью 1943 г. Алексей Дураков из тюрьмы был отправлен в Германию на принудительные работы. Его жена добровольно последовала за ним. Они жили в Нюрнберге «на полуарестантских условиях», работали на фабрике. Весной 1944 г. Любови Михайловне удалось выхлопотать двухнедельный отпуск по болезни и супруги приехали в Белград. Здесь Илье Николаевичу при помощи других членов ССП, удалось переправить их к югославским партизанам[51]. Дураковы становятся бойцами Посавской партизанской бригады, в которой, после провала организации в августе 1944 г., будет воевать и капитан-поручик Голенищев-Кутузов. Илья Николаевич прибыл в штаб бригады на следующий день после гибели друга. На вопрос, который он задал комиссару в штабе: «Где он может найти товарища Алексу» — последовал ответ, что днем раньше (13.8.1944 г.) Алексей Дураков, находившийся в составе небольшой группы партизан, охранявших переправу через р. Саву, был убит отражая атаку гитлеровцев. Он был похоронен на месте своей гибели — на берегу реки Савы[52].
И.Н. Голенищев-Кутузов восторгался патриотическими стихами А.П. Дуракова, которые за рубежом остались ненапечатанными, ибо они, как подчеркивал ученый «говорили о любви поэта к Советской стране. «Он больше всего боялся, что его стихи станут изящной безделушкой, “покрытой антикварной пылью” — писал Илья Николаевич – Он сравнивал себя с кузнецом, кующим новый меч разящего слова: Не так ли мастер оружейный – На наковальне меч кует, — И вихрь взлетает огневейный – И сердце бьется и поет…»[53].
Спустя же 60 лет после гибели Алексея Петровича Дуракова, и 36 лет после ухода из жизни самого Ильи Николаевича Голенищева-Кутузова, Искра Вениаминовна Голенищева-Кутузова, супруга поэта, давая оценку этому патриотическому циклу стихов, с грустной иронией отметит, что ему «в простоте душевной слагающему строки о политкомах, о пионерах, о покорителях Арктики, об официантке из норвежского кабака, мечтающей попасть в советскую школу, о себе, тратящем молодость и силы не для Родины, — Алексею Дуракову, не суждено было узнать ни о том, что его лучший друг, Илья Голенищев-Кутузов по окончании войны окажется в титовских застенках, ни о том, что коммунист Алексей Эйснер по возвращении на ту самую родину на долгий срок попадет в советские лагеря (где сменит коммунистические убеждения на прямо противоположные), ни о многом другом»[54].
ГОЛУБАЯ СМЕРТЬ
(И. Голенищеву-Кутузову, 1936)
Тревожат грохоты и взрывы
Пучины царственный покой,
Плывут в бронях тяжелых дины
Космато-дымной чередой.
Удела нет светлей для мужа,
Чем в знойный полдень умирать!
Вот алая стекает лужа
На палубу — мою кровать…
Раскинувшись, в рубахе чистой,
Оставив длинный алый след,
Качаюсь в глубине лучистой
Вдали от битвы и побед.
В раю сапфирном и текучем,
Убитый лилией морской,
К коралловой прижавшись круче,
Вкушаю полдень голубой.
Завороженные медузы
Колышутся, и зыбкий сад
Морские гурии и музы
Меня, безмолвного манят
А, ты, душа в иной пучине
На непонятной вышине,
Ты будешь ли вздыхать, как ныне
О тесном и телесном сне?
Но позабудем мы едва ли
Полудня пламень голубой –
Как гулко пушки грохотали
Как сердце жег щемящий зной
Судьбы участников Сопротивления, в разное время вернувшихся в Советский Союз сложились по-разному. Как известно, многие оказались в советских тюрьмах. Не приходится сомневаться в том, что подобная участь миновала возвращенцев из числа членов югославского ССП лишь потому, что они попали в СССР уже после 1953 г. Однако многим из них пришлось испить свою горькую чашу, отбывая заключение в тюрьмах югославских. Ни одного из трех руководителей Союза советских патриотов: В.А. Лебедева (вернулся в 1956 г.), Ф.Е. Высторопского и И.А. Одишелидзе (погибли в 1944 г.) — советская родина наградами так и не отметила, их имена на долгие годы были просто забыты. А.П. Дураков, в числе шести «соотечественников, внесших свой вклад в движение Сопротивления фашизму»[55], Указом Президиума Верховного Совета от 18 ноября 1965 г. посмертно был награжден орденом Отечественной войны II степени, но как отмечает сербский историк Дж. Боровняк, награда так и не была передана его вдове. Поэта помнят и чтят в Сербии – его имя занесено на памятную доску гимназии в г. Вранье вместе с именами других учеников и учителей, погибших в годы Второй мировой войны[56].
Примечания:
[1]Голенищев-Кутузов И.Н. «Не видите — восстали из могил…» // Благодарю, за все благодарю: Собрание стихотворений. Томск, М., 2004. С. 199.
[2] 14-15 мая 2015 г. в Доме русского зарубежья имени А. Солженицына прошла первая в истории России Международная научная конференция «Российская эмиграция в борьбе с фашизмом». Программа конференции включала более тридцати научных докладов специалистов из одиннадцати стран, посвященных участию зарубежных соотечественников в антифашистском движении Сопротивления. По итогам конференции был выпущен сборник статей. См.: Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Международная научная конференция. Москва, 14-15 мая 2015 года / Дом русского зарубежья им. Александра Солженицына; сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. М., 2015.
[3] Голенищев-Кутузов И.Н. Думы в канун Октября // Голос Родины. Берлин, 1963. № 63 (764). С. 6.
[4] Цит. по: Ёхина Н.А. «На чьей стороне ты будешь, когда разразится война»: к истории Союза советских патриотов в Белграде» // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Международная научная конференция. С. 204.
[5] Йованович М. Те, кто за Сталина, и те, кто за Гитлера. Российская эмиграция в Югославии в годы Второй мировой войны // Родина. 2012. № 11. С. 15; Тимофеев А.Ю. Союз советских патриотов в Сербии // Родина. 2012. № 11. С. 18.
[6] Подробнее см.: Ёхина Н.А. «На чьей стороне ты будешь, когда разразится война»: к истории Союза советских патриотов в Белграде. С. 203-237.
[7] Подробнее см.: Ёхина Н.А. «История Русского Сопротивления… еще не написана»: К истории Союза советских патриотов в Югославии в годы Второй мировой войны / Предисловие, подготовка текста и комментарии Н.А. Ёхиной // Ежегодник Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына. 2014/15. М., 2015. С. 174-205.
[8] Речь идет об Указе Президиума Верховного Совета СССР «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Югославии» от 14 июня 1946 г.
[9] Цит. по: Ёхина Н.А. «На чьей стороне ты будешь, когда разразится война»: к истории Союза советских патриотов в Белграде. С. 227-228.
[10] Голенищева-Кутузова И.В. Несколько предваряющих слов / И. Н. Голенищев-Кутузов. Лики времени: Парижские эссе. М., 2004. С. 24.
[11] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого // Голос Родины. Берлин. 1963, № 68 (769). С. 6.
[12] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан // Голос Родины. Берлин, 1963. № 64 (765). С. 6.
[13] Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 ноября 1965 г. «О награждении орденами и медалями СССР группы соотечественников, проживавших во время Великой отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии» // Голос Родины. Берлин, 1965. № 94 (943). С. 1.
[14] КСХС — Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1.12.1918); с 6.1.1929 — Королевство Югославия.
[15] ГАРФ. Ф. 6792. Оп. 2. Д. 1062. Л. 3126; Там же. Ф. 5942. Оп. 1.: Д. 161. Л. 140; Д. 165. Л. 114.
[16] I Русско-Сербская гимназия. Памятка. Белград 1920—1944. Нью-Йорк—Вашингтон—Сан Франциско— Каракас—Буэнос Айрес, 1986. С. 34.
[17] См.: Ёхина Н.А. «На чьей стороне ты будешь, когда разразится война»: к истории Союза советских патриотов в Белграде. С. 211-212.
[18] ГАРФ. Ф. 6792. Оп. 2. Д. 1062. Л. 3126
[19] ГАРФ. Ф. 5942. Оп. 1. Д. 167. Л. 162.
[20] Тимофеев А.Ю. Сопротивление немецкой оккупации в Сербии и русская эмиграция в годы второй мировой войны // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом. С. 249.
[21] Махин Федор Евдокимович (1882–1945), выпускник Оренбургского казачьего юнкерского училища и Академии Генштаба, участник Первой мировой войны, эсер. В КСХС с 1923 г., председатель Земгора в Белграде (с 1924), основатель сербско-русского журнала «Русский архив» (1928-1937). Член Коммунистической партии Югославии (с 1939), один из организаторов партизанского движения в Югославии. Советник при Верховном штабе Иосипа Броз Тито. Генерал-лейтенант Народно-освободительной армии Югославии (февраль 1944) (см.: Ганин А.В. Судьба генерального штаба полковника Ф.Е. Махина // Военно-исторический журнал. 2006. № 6. С. 54-58).
[22] Тимофеев А.Ю. Сопротивление немецкой оккупации в Сербии и русская эмиграция в годы второй мировой войны. С. 246.
[23] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого. С. 6.
[24] Казак В.Н. Побратимы советские люди в антифашистской борьбе народов балканских стран 1941-1945. М., 1975. С. 67.
[25]ГАРФ. Ф. Р-9526. Оп. 1. Д. 23б. Л. 90-91; 212.
[26] Йованович М. Русская эмиграция на Балканах: 1920-1940. М., 2005. С. 53.
[27] См.: Ганин А.В. Судьба генерального штаба полковника Ф.Е. Махина. С. 57.
[28] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого. С. 6.
[29] ГАРФ. Ф. Р-9526. Оп. 1. Д. 234. Л. 91 об.
[30] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого. С. 6.
[31] ГА РФ. Ф. Р-9526. Оп.1. Д. 234. Л. 192; Д. 23б. Л. 37 об.
[32] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого. С. 6.
[33] Тимофеев А.Ю. Сопротивление немецкой оккупации в Сербии и русская эмиграция в годы второй мировой войны. С. 256.
[34] Голенищев-Кутузов И.Н. Подвиг Федора Высторопкого. С. 6.
[35] Тимофеев А.Ю. Сопротивление немецкой оккупации в Сербии и русская эмиграция в годы второй мировой войны. С. 252.
[36] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан. С. 6.
[37] В 1952 г. село переименовано в Луговое.
[38] Колыбель флота. Париж, 1951. С. 258.
[39] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан. С. 6.
[40] Дураков А.П. Один из солнечных лучей: Собрание стихотворений / Сост., подгот. текста В.А. Резвого. М., 2005.
[41] Нагайцев А. Сердце поэта, бойца // Голос Родины. Берлин, 1965. № 100 (949). С. 6.
[42] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан. С. 6.
[43] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан. С. 6.
[44] Голенищева-Кутузова И.В. Светлой памяти поэта и воина / Алексей Дураков. Один из солнечных лучей. С. 71.
[45] Колыбель флота. Париж, 1951. С.314.
[46] Там же. С 268.
[47] Арсеньев А.Б. Русская Эмиграция в Дубровнике // ЕВРОПА: Международный альманах. Вып. X. Тюмень, 2011. С. 83.
[48] Голенищева-Кутузова И.В. Несколько предваряющих слов. С. 72.
[49]Голенищева-Кутузова И.В. Светлой памяти поэта и воина. С. 75.
[50] Голенищев-Кутузов И.Н. Поэт, борец, партизан. С. 6.
[51] Там же.
[52] Там же.
[53] Там же.
[54] Голенищева-Кутузова И.В. Светлой памяти поэта и воина. С. 76.
[55] Награды за мужество // Голос Родины. Берлин, 1965. № 94 (943). С. 1.
[56] Боровняк Дж. Русская интеллигенция в Белграде и борьба против немецкой оккупации Югославии // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом. С. 311.
Автор текста: Н.А. Трубецкая, кандидат исторических наук
Архив:
Владимир Ипатьев: к неизвестным страницам жизни семьи выдающегося ученого-химика