Моника Спивак. Неизвестный «Демон» М.А.Врубеля
В 2014 году в собрании Государственного музея А.С.Пушкина, в фонде Мемориальной квартиры Андрея Белого появился шедевр мирового уровня: неизвестный ранее «Демон» М.А.Врубеля. Ценность этой работы, столь созвучной эпохе символизма и его ярчайшим представителям, несомненна. Показательно, что Александр Блок в апреле 1910 года, выступая на похоронах Врубеля, подчеркивал: «Демон его и Демон Лермонтова — символы наших времен»1. Но интересен новый «Демон» также своими прежними владельцами, историей поступления в музей и особенно — тем местом, которое он занимает в обширном «демоническом» наследии Врубеля.
1
Неизвестный «Демон» М.А.Врубеля был преподнесен музею в дар Сергеем Олеговичем Прокофьевым (16 января 1954, Москва — 26 июля 2014, Дорнах), внуком знаменитого композитора.
Отцом Сергея Олеговича был сын композитора от первого брака, художник Олег Сергеевич Прокофьев (14 декабря 1928, Париж — 20 августа 1998, Гернси). Его мать — популярная писательница Софья Леонидовна Прокофьева (урожд. Фейнберг; род. 14 мая 1928, Москва), автор множества сказочных повестей, и в частности знаменитого цикла «Приключения желтого чемоданчика».
Однако теплые отношения с музеем возникли у Сергея Олеговича не по линии музыки, живописи или литературы, а по линии антропософии. Идеи Рудольфа Штейнера увлекли его еще в ранней юности, когда антропософия была под запретом. Возможно, этому способствовала и его дружба с Марией Степановной Волошиной, в коктебельском доме которой он проводил летние месяцы.
К моменту нашего знакомства С.О.Прокофьев был самым известным современным русским антропософом — философом, мистиком, писателем, автором многочисленных фундаментальных трудов, посвященных преимущественно актуальной трактовке учения Р.Штейнера и его связи с христианством2. Не менее знаменит он был и как активный деятель антропософского движения: представлял Русское антропософское общество во Всемирном обществе, был членом его Верховного Совета и последние годы жил в Швейцарии, в Дорнахе, недалеко от Гётеанума, главного центра «духовной науки».
В один из приездов Сергей Олегович появился на пороге Мемориальной квартиры Андрея Белого и внимательно осмотрел экспозицию, в которой антропософский период жизни писателя представлен весьма внушительно. Потом приходил в музей неоднократно, всегда без предупреждения, и на мероприятия, и просто так. Пристально следил он и за научной и издательской деятельностью музея. Можно сказать, что он таким образом к нам присматривался. В какой-то момент он начал дарить свои книги, а потом, совершенно неожиданно, не афишируя и противясь оформлению документов, оставил уникальную вещь — неизвестный портрет Аси Тургеневой (первой жены Андрея Белого) в старости.
История с передачей музею «Демона» М.А.Врубеля началась в 2013 году, в Дорнахе, на юбилее В.И.Рыковой, подарившей в середине 1990-х музею архив Аси Тургеневой. Тогда, показывая свою коллекцию картин Максимилиана Волошина и Маргариты Сабашниковой, С.О.Прокофьев сообщил, что серьезно болен и что хотел бы завещать «Демона» Мемориальной квартире Андрея Белого. Сергей Олегович объяснил, что ему важно, чтобы эта работа была именно в нашей экспозиции, а не, например, в Третьяковской галерее, где есть большая коллекция работ Врубеля и где этот «Демон» навеки осядет в запасниках, затеряется, не будет доступен публике и не станет предметом изучения. Объясняя свое решение, он также подчеркнул, что, на его взгляд, эта работа очень созвучна духу русского символизма, и особенно — Андрею Белому.
В 2014 году, во время международной научной конференции, посвященной русским антропософам в Дорнахе, Сергей Олегович вернулся к этой теме и настоял на том, чтобы «Демон» был увезен в Москву немедленно3. Он хотел, чтобы работа попала в музей еще при его жизни. Это было в июне. В июле, через три недели после нашей последней встречи, он скончался. На выставку новых поступлений 2014 года приезжала его вдова и верная подруга Астрид Прокофьефф.
2
О том, как эта работа Врубеля попала в коллекцию С.О.Прокофьева, известно с его слов: он получил «Демона» от отца, Олега Прокофьева, а тот — от своей матери. Первой женой Прокофьева-композитора (и бабушкой Прокофьева-антропософа) была знаменитая испанская оперная певица (сопрано), легендарная красавица Лина (или Каролина) Кодина, выступавшая под сценическим псевдонимом Лина Любера (21 октября 1897 – 3 января 1989)4.
Бурный роман Лины Кодины с Прокофьевым начался в 1918 году; брак был заключен в 1923-м. Вскоре родился старший сын Станислав (1924–2010), а потом, в 1928 году, — второй сын Олег. В начале 1936 года Прокофьев вернулся из Франции в СССР, взяв с собой жену и детей. Лина Кодина получила советское гражданство и стала Прокофьевой Линой Ивановной. Но ее таланту певицы в Советском Союзе не было применения. Адаптации мешал и испанский темперамент. И, главное, ей в СССР не нравилось: она стремилась вернуться в Париж и настойчиво требовала этого от мужа. В итоге Сергей Прокофьев бросил Лину Кодину и в 1948 году женился повторно. Практически сразу после этого, в том же 1948 году Лина Кодина была арестована5, обвинена в шпионаже и измене Родине и приговорена к 20 годам заключения. В исправительно-трудовых лагерях строгого режима (Абезь, Потьма и др.) она провела 8 лет и была освобождена в 1956 году, через несколько лет после смерти Сталина. В 1974 году она смогла выехать в Англию (вслед за сыном Олегом, покинувшим Россию ранее, в 1971 году) и в СССР уже не вернулась.
Лина Кодина до ареста была вполне состоятельным человеком. Современники отмечали ее любовь к дорогим мехам, драгоценностям и другим предметам роскоши. Как предметы роскоши, сообщал внук, приобретались и картины, в том числе Врубель, купленный у одного из московских коллекционеров.
В начале 70-х вывезти листик с графикой Врубеля не составляло большого труда. Неизвестно, кто вывез — Олег Сергеевич или Лина Кодина. Но это, как кажется, не так важно.
Итак, «Демон» Врубеля совершил длинное путешествие во времени и пространстве: хранился у трех поколений семьи Прокофьевых, эмигрировал в Англию, потом переехал в Германию и Швейцарию и, наконец, вернулся в Москву при активной помощи российского консула в Женеве Юрия Анатольевича Глухова, отправившего бесценный дар дипломатической почтой.
3
Важно понять, какое место занимает подаренный музею «Демон» в творческом наследии Врубеля, насчитывающем около 30 Демонов6. В ряде случаев это прямые иллюстрации к одноименной поэме Лермонтова, но часто — работы, весьма отдаленно с Лермонтовым связанные, написанные, как говорится, «по мотивам».
«Вся эта “большая серия” рисунков к “Демону”, — писал С.Н.Дурылин, — выделяется и общностью творческих приемов художника в работе над нею. Это — не наброски, не этюды, не эскизы к большим образам и могучим замыслам, это — создания могучего таланта, доведенные до превосходной степени завершенности. В них нет и следа прикладной работы для книги — работы, иногда подчиняющей художника требованиям редактора и издателя. Врубель в них предельно ограничивает свои художественные средства. В его руках — только кисточка с черной акварельной краской. Ею он создает эти чудесные поверхности, достигая бесконечно сложной гаммы от густо-черного до матово-жемчужного. Эту акварельную поверхность он почти всегда, но в немногих местах, трогает белилами, изредка — сепией, иногда — пером и графитным карандашом. Отказавшись от всех акварельных красок, кроме черной, Врубель внезапно обретает палитру, сверкающую не красками, а самоцветами. <…> как Лермонтовым, владеет им образ Демона — и все в рисунках подчинено ему, все исходит от него, и все приводит к нему»7.
Существуют разные мнения о том, когда Врубель увлекся этой роковой для него темой. Систематически Врубель начал работать над образом Демона в 1890 году по предложению Петра Петровича Кончаловского (1839–1904), издателя и отца будущего художника, для знаменитого иллюстрированного юбилейного издания сочинений М.Ю.Лермонтова8. Книга, в которую вошла лишь малая часть нарисованного Врубелем, была выпущена в 1891 году9. Но это был не конец проекта, а лишь его начало. Врубель продолжил разрабатывать свою «демонологию». Так, например, знаменитый «Демон сидящий» написан в 1890 году, «Демон летящий» — в 1899 году, «Демон поверженный» — в 1902 году.
Наш «Демон», как следует из сопоставления с ранними образцами, относится непосредственно к периоду работы над лермонтовским изданием, то есть к 1890–1891 годам. Это видно и по стилистике, и по технике рисунков, выполненных черной акварелью, часто с добавлением белил.
Но подлинную загадку в подаренном музею «Демоне» представляет другое. Если внимательно приглядеться, то станет очевидно, что перед нами лишь часть картины, ее половина. Судя по жесту (протянутая рука), свече и части дивана, лист изначально был больше. Нетрудно догадаться, что первоначально Врубель нарисовал Тамару и Демона, говорящего ей: «Я дам тебе все, все земное — Люби меня!..»
Демон и Тамара, естественно, были в центре внимания Врубеля-иллюстратора. Наиболее широко известна та иллюстрация, которая сейчас хранится в ГТГ. Это самая не-врубелевская работа Врубеля, самая чужая ему по духу, но именно она была отобрана издателями для книги. Однако на этот сюжет — Демон вместе с Тамарой — Врубель сделал еще несколько рисунков: Демон и плачущая Тамара, пляска Тамары. Из них наибольший интерес для нас представляет рисунок, на котором Демон так же, как и на иллюстрации из книги 1891 года, наклоняется к сидящей у окна Тамаре — так называемый «вертикальный вариант».
В книге П.К.Суздалева «Врубель и Лермонтов» (1980) нет его воспроизведения, но в значительно более ранней статье С.Н.Дурылина в лермонтовском томе «Литературного наследства» (1948) он напечатан — с указанием, что хранится в частном собрании. Его последующая судьба неясна. Возможно, он вообще утрачен (не исключено, что потому Суздалев и обошел этот рисунок молчанием).
Однако интересен нам этот вариант изображения Демона и Тамары не тем, что был еще один рисунок на ту же тему, а имеющимся на нем дефектом: идущим по диагонали швом от склейки. В подписи к рисунку появлению шва дано объяснение: рисунок «был разорван Врубелем», но потом «склеен П.П.Кончаловским»10.
Существует еще один «дефектный» рисунок Врубеля на тот же сюжет: хранящийся в ГМИИ портрет Тамары без Демона. П.К.Суздалев, репродуцируя этот рисунок в книге, озаглавил его «Тамара», как будто Врубель одну Тамару с самого начала и изобразил. Однако в публикации Дурылина подпись под этим рисунком другая, гораздо более информативная и интригующая: «Демон и Тамара». В пояснении же указывается, что фигура Демона отрезана самим Врубелем11.
Итак, в ГМИИ хранится портрет Тамары, потерявшей своего Демона. Нам же был подарен портрет Демона без Тамары. Конечно, хотелось бы, чтобы две половинки листа сложились в единое целое и таким образом произошло бы восстановление разорванной художником картины. Но, увы, половинки в единое целое не складываются: у нашего Демона была какая-то другая, неизвестная нам Тамара, а у этой Тамары из ГМИИ был какой-то чужой, неизвестный доселе Демон…
Однако в данной истории важна тенденция.
Была классическая иллюстрация «Демон и Тамара», принятая в издание, слишком салонная, слащавая, не характерная для демонологии Врубеля. И есть варианты той же композиции, с которыми Врубель, не удовлетворенный результатом, поступил весьма решительно, даже жестоко: он их порвал (или разрезал) пополам.
Мы насчитали три разорванных варианта — тот, который, возможно вопреки воле художника, подобрал и склеил Кончаловский; тот, от которого осталась одна сидящая Тамара; и наш Демон без Тамары.
Художники нередко уничтожают свои творения, и Врубель не исключение. Но здесь, как кажется, смысл разрывания листа был иной. Врубель пытался не уничтожить непонравившийся рисунок, а… убрать мешающую его замыслу Тамару, высвободить Демона из ее объятий, вывести своего героя за рамки любовного мелодраматического сюжета. Ведь после завершения работы над иллюстрациями к книге сочинений Лермонтова работа над Демонами продолжилась, а Тамара совершенно перестала Врубеля интересовать.
Можно предположить, что наш «Демон» как раз и отразил процесс эмансипации собственно врубелевского Демона от лермонтовского Демона, процесс рождения самостоятельного образа, независимого от задачи, поставленной перед иллюстратором литературного текста12.
*******
Примечания:
1 Блок А.А. Памяти Врубеля // Блок А.А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 5. М.; Л.: ГИХЛ, 1962. С. 424.
2 См., напр.: «Кругооборот года как путь посвящения. Эзотерическое рассмотрение христианских праздников» (Ереван: Ной, 1995), «Двенадцать священных ночей и духовные иерархии» (Ереван: Ной, 1993), «Мистерия воскресения в свете антропософии» (М.: Новалис, 2011), «Скульптурная группа Рудольфа Штайнера. Откровение духовной цели человечества и Земли» (М.: Новалис, 2013) и др. См. также поэтический сборник «Мистический огонь души. Юношеские стихи» (М.: Новое тысячелетие, 2013).
3 Вместе с работой Врубеля музею был подарен автограф М.А.Волошина и реликвии, связанные с пожаром первого Гётеанума.
4 О ней и ее драматической судьбе существует довольно обширная литература. См., напр.: Чемберджи В. XX век Лины Прокофьевой. СПб.: Классика–ХХI, 2008; Моррисон С. Лина и Сергей Прокофьевы. История любви. М.: Центрполиграф, 2014.
5 15 января 1948 г. был официально оформлен брак Сергея Сергеевича Прокофьева с Мирой Александровной Мендельсон, а 20 февраля была арестована Лина Кодина.
6 Здесь и далее используется богатый иллюстративный материал, собранный двух классических работах, посвященных этой теме: Дурылин С.Н. Врубель и Лермонтов // Литературное наследство. Т. 45/46 (М.Ю.Лермонтов). М.: Изд-во АН СССР, 1948. Кн. II. С. 541–622 (электронный ресурс: http://feb-web.ru/feb/litnas/texts/l45/l45-541-.htm); Суздалев П.К. Врубель и Лермонтов. М.: Изобразительное искусство, 1980 (переиздание в 1991 г.).
7 Дурылин С.Н. Врубель и Лермонтов. С. 567–568.
8 «15 июля 1891 г. истекал срок собственности фирмы Глазунова на сочинения Лермонтова, и у владельцев типографии и фототипии т-ва И.Н.Кушнерева в Москве явилась мысль осуществить иллюстрированное издание Лермонтова. <…> Честь привлечения Врубеля принадлежит П.П.Кончаловскому, руководившему художественной стороной издания» (Дурылин С.Н. Врубель и Лермонтов. С. 554).
9 Лермонтов М.Ю. Сочинения / Рисунки художников: И.К.Айвазовского, В.М.Васнецова, А.М.Васнецова, М.А.Врубеля, Е.Е.Волкова, H.Н.Дубовского, С.В.Иванова, К.А.Коровина, В.К.Менка, В.Е.Маковского, В.Д.Поленова, Л.О.Пастернака, И.Е.Репина, К.А.Савицкого, В.А.Серова, К.А.Трутовского, И.И.Шишкина. М.: Художественное издание т-ва И.Н.Кушнерев и К° и книжного магазина П.К.Прянишникова, 1891. Т. 1.
10 Дурылин С.Н. Врубель и Лермонтов. С. 614.
11 Там же. С. 615.
12 Работа велась при поддержке гранта Российского научного фонда (проект № 14-18-02709; ИМЛИ РАН) «Вечные сюжеты и образы в культуре русского модернизма».
*******
Приношу глубокую благодарность Астрид Прокофьефф и Ольге Прониной за помощь в подборе документальных фотографий.
******
Автор: Моника Спивак. Опубликовано в журнале «Наше Наследие» № 123, 2017
Дополнительные материалы:
— Одесские годы Михаила Врубеля
— Лекция Екатерины Середняковой «Врубель». ГТГ, 2012
Присоединиться к нам на FB
Оказать помощь проекту любой суммой
Архив: