Аполлон Александрович Скрябин. К истории дома Скрябиных в Петровском-Разумовском

К  истории дома Скрябиных в Петровском-Разумовском.
К неизвестным страницам истории семьи знаменитого композитора Александра Скрябина.

Предлагаем вашему вниманию впервые публикуемые воспоминания Аполлона Александровича Скрябина (1897 – 1960), хранящиеся в архиве семьи.  
Аполлон Александрович Скрябин родился 12 апреля 1897 г. в Москве. Закончил 1-й Моск. Кадетский корпус в Лефортово. В 1913 г. попал в железнодорожную катастрофу и не смог, по традиции семьи, стать военным. Закончил Московский коммерческий институт. Работал экономистом различных организациях, в том числе в 30-е годы в ВСНХ СССР, а в последние годы жизни в Министерстве сельского хозяйства СССР. Двоюродный брат композитора А.Н. Скрябина. Умер 17 сентября 1960 года. Похоронен на Калитниковском кладбище.
Родной дядя композитора  Александр Александрович Скрябин[1] приобрел дом  в Петровском- Разумовском в мае 1897 года. Знаменитый племянник неоднократно бывал здесь, о чем сохранились свидетельства…

1957 год

«В Москве, через шесть недель после моего рождения, на небольшие средства, оставшиеся после продажи усадьбы под Киевом, купили дачу под Москвой с участком в один гектар земли, арендованной на долгосрочную аренду министерства земледелия и жили там круглый год до 1918 г. Когда отец умер, а после его смерти мать уехала сначала на родину старших братьев под Киев, а оттуда, с ними же, за границу.
После Киева отец служил в Москве в Совете детских приютов, а во время войны 1914 года инспектором лазаретов. Последние годы жил уже на пенсию, болел сначала сахарной болезнью, перешедшей в рак, от которого умер в чине генерал-лейтенанта (по гражданской службе).
Отец очень любил декоративные растения, особенно дикий виноград, разный кустарник, цветущий газон.

Александр Александрович Скрябин с детьми

В усадьбе был идеальный порядок, использовался буквально каждый клочок земли. Трудились обязательно все. Нам, детям, задавались уроки, например, вычистить дорожки, посыпать их песком, прополоть клумбы, огород, ягодник и за этим строго следилось.
Отец вставал попозднее, т.к. любил ночью работать у себя в кабинете. Мать и мы вставали рано, каждый должен был за собой убрать, хотя в доме была обычно кухарка, лакей и дворник.
Овощами, ягодами, фруктами, картофелем и даже сеном для лошади обеспечивали себя на круглый год с усадьбы, а к Пасхе обычно уже были готовы в четырех парниках свежие огурчики, салат и т.п. Много экспериментировали, особенно с мамой, по выводу новых сортов ягод и фруктов.
В 1912 году мама брала меня с собой при поездке в Козлов к И.В. Мичурину. Мы пробыли там три дня и много говорили с ним и учились. Помню, после возвращения, мне все хотелось привить вишню к рябине. Поломал хороший сук при этом у вишни, за что и был отцом  выпорот. Но, в общем, при всех вспышках, отец, конечно, ласкал нас и по натуре был человеком добрым. Любил вкусно покушать, сам мастерски придумывал и делал разные закуски и всевозможные настойки, наливки, делал их в совершенстве. Выпить тоже любил, особенно в компании, но пьяным я его никогда не помню. Особенно славился среди друзей и знакомых «Скрябинский травник». Как говорил отец «от 77 болезней». В четверти закладывались в строгой пропорции разные травы, какие-то орешки, семена, настаивалась на водке, к которой добавлялась каждый раз немного эссенции.
Оба были хлебосолы, умели принимать и сами были всегда в обществе. Столовая была большая, в обе стороны терраса, летом обвитая диким виноградом.  В летние дни десерт – кофе, чай и вина после обеда были уже приготовлены там. Иногда за столом садилось (в день именин отца 30 августа и именины матери 18 мая) до 50 человек. Все стоило очень дешево и несколько раз в год родители могли это себе позволить.

Братья Скрябины ( Александровичи). Петровское -Разумовское.1898

Несмотря на недостатки своего характера, отец  был всегда «душой общества», его очень любили и уважали. Он совершенно изумительно танцевал мазурку, даже уже в пожилом возрасте и несмотря на свой высокий рост и полноту. Помню. последний раз я его в этой роли видел в 1912 году, когда ему исполнилось 60 лет. Он открывал бал, но уже в 1914 году, 30 апреля, в день Серебряной свадьбы,  когда он уже начал болеть сахарной болезнью, лишь с трудом сделал несколько па.
Вспоминаю много курьезных эпизодов. Может быть за недостатком средств, у него была приверженность к подержанным вещам, которые он покупал по-дешевке <   >. Как- то раз видим, что «генерал» (наше прозвище отца) вернулся из Москвы раньше обычного и со станции носильщик несет какую-то штуковину с длинной ручкой. Оказалось, что это машинка для стрижки газона. Все обступили «генерала», помогли распаковать, он сам начал пробовать стричь, машинка минуты две поработала; он стал хвалиться маме и нам, что вот такую нужную вещь и за пустяки купил, но вдруг машинка встала, все лазали, смотрели, он начал сердиться, что это мол, носильщик неаккуратно нес, а потом увидели, что просто части даже ржавые, в некоторых местах смазаны сильно маслом. Позвал он соседа, механика. Тот тщательно посмотрел и говорит: «Вас надули, Александр Александрович, машинка сработанная, никуда не годная, утиль».  Отец верить не хотел, но убедился сам. Так она и валялась в сарае. Подобных случаев еще было много.

Аполлон Скрябин. Раннее детство

Порядок был на усадьбе, как я говорил, идеальный везде. Каждая вещь знала свое место. И нам, ребятам, жестоко попадало, если что-нибудь «заховывали» или забыли убрать.
Ну, мать очень любила  не только цветы, огород, ягодник и сад, но и кур, уток, индюшек, свинью с поросятами, лошадь. Но вся живность была как дрессированная, боялась «генерала», вовремя скрывалась с глаз, особенно отличался петух. Когда поблизости показывался «генерал» — обычно он ходил с палкой —  петух подавал тревожный знак и в миг все хохлатки неслись за ним, иначе летела палка, если замечено, что куры подходят к красиво засаженным клумбам по недосмотру нас или матери. Все ждали момента, когда «генерал» уедет в город. Как слышали гудок, что поезд отошел от станции, против усадьбы, мама открывала курятник, конюшню, свинарник, кто-нибудь по очереди, из ребят мобилизовался дежурить, чтобы не зашли  на клумбы и в ягоды. Утки летом летели к небольшому прудику с поэтическим островком, куда был перекинут берёзовый мостик. Куры и индюшки рылись около курятника, свиньи с поросятами около свинарника, лошадка по прозвищу «Милый» пощипывала в дозволенном месте травку, очередной дежурный бегал, присматривал, чтобы не забрались в запретную зону. Когда ждали возвращения «генерала» — всю живность загоняли по местам, а разрытое заравнивали граблями.
От дома к станции дорожка шла через усадьбу в подъем, т.е. калитка была выше уровня усадьбы. И вот случалось, что в калитке показался «генерал», а куры еще гуляют и пытаются забраться в клумбы порыть. Увидев такое нарушение порядка, «генерал» еще от калитки кричал: «Александра Семеновна, опять твои проклятые роют клумбы, всех передушу!». И в петуха прямо от калитки летела палка. Петух со всей своей петушиной силой подскакивал в воздух, кричал благим матом, получался полный переполох, куры лётом за петухом; все из дома выбегали наводить порядок, очередной дежурный получал тумака и в наказание получал урок, сверх нормы почистить дорожки, посыпать песком или где-нибудь покрасить и т.п. За точным выполнением наказания следилось тщательно.

Петровско-Разумовское. Парк. 1910

Но в новогоднюю ночь на первое января 1913 года случилось великое несчастье. Хорошо встретили Новый год. За стол село человек 30, т.к. на трех тройках приезжали из города по Дмитровскому шоссе (оно проходило у забора усадьбы) гости. Было по концам столовой две елки, одна обвешана «мерзавчиками» с водкой, ликерами, винами, висели бутерброды или в раковинках закуски, сюрпризы и перед 12 часами каждый подходил и снимал, что ему нравилось. Другая елка была обычная, вся в блестках и свечках, которые зажгли без 5 минут двенадцать. Было очень весело, хорошо закусили, выпили. К ужину была заливная осетрина, поросята, жареные индейки и утки, роскошная кулебяка на четыре раздела на огромном листе (с рыбой, мясом, капустой и дичью), пломбир, кофе с коньячком, десерт с шампанским и винами. Стол был красиво сервирован. В четвертом часу утра приезжие на тройках разъехались, но часть осталась ночевать. Дом состоял из шести постоянно жилых комнат: столовая, кабинет, спальня, цветник-гостиная, детская, для приезжих. Под ними был полуподвал: три комнаты с 15 диванами, кушетками и кроватями. Они назывались «казармы», т.к. на Рождество и Пасху напихивалась вся молодежь с приезжавшими к каждому на каникулы товарищами из корпуса, кухня, гардеманжер и дворницкая, с русской печкой. А над верхними комнатами еще был только периодически в 4 летних комнаты с террасой. «Казармы» топили только периодически и, конечно, сильно только в дни съездов на каникулы. Печные боровы проходили через досчатый чердак и, по-видимому, от перегрева при сильном морозе боров где-то лопнул на чердаке, и выскакивали искры, от которых и загорелся чердак. Никто не заметил начала пожара и только когда стали расходиться спать, мама зачем-то приоткрыла в спальне занавеску и вдруг увидала, что на снегу отражается полыхание сверху пламени, т.е. верхние летние комнаты уже были в огне. Начался переполох, тушить уже было поздно и нечем, надо было спасаться самим и хоть какие-нибудь вещи. Отец, как громом пораженный, растерялся, мама не потеряла присутствия духа, чтобы спасти серебро прямо со стола, завернула, с чем было всю скатерть на 24 персоны, потом бросилась в спальню, в простыни бросила самые ценные вещи из шифоньера и комода, всем велела одеться быстрее, выломали в столовой обе двери с двух концов на террасе и что можно таскали. Но пожар уже трещал в потолках, все ведь было деревянное, сухое. Дом горел, буквально, как свечка, очень быстро, а кто успел прибежать со станции и из соседей, уже почти ничего не помогли, а сволочь пыталась грабить даже спасенное, и только старались спасти флигель во дворе, т.к. ветер дул на него, искры пачками летали от него, а все старались лопатами бросать снег и кое-как его отстояли. Жилые комнаты уже через 10 минут стали гореть и потолки начали в огне провисать и проваливаться. Стихия огня была ужасная. Когда из ближнего села приехала машина с пожарными, уже провалилось все в «казармы» и кухню и оттуда ничего не спасли. Из жилых комнат вынесли немного.
Цветник-гостиная сгорел со всеми вещами, прекрасными пальмами, орхидеями редких сортов и многими другими цветами. Сгорели дорогие картины, ковры и большая часть обстановки всех комнат.

Мамочка буквально самоотверженно напрягалась, и дошло до того, что, когда выходили с очередным узлом (я был все время около нее) через террасу, нас ударила горящая балка сверху. Мама обожгла и разбила ногу, я – руку, и мы еле-еле выбрались и спаслись. Все эти подробности я и сейчас помню так ярко, будто это было вчера.
Меньше часа горел дом, и остались только полуразвалившиеся высокие остовы печей, да стены «казармы», которые были из кирпича.
Кое-как приютились в уцелевшем во дворе маленьком флигеле, полухолодном, т.к. он не был приспособлен для зимы и сдавался на лето жильцам как дача, как мезонин в  сгоревшем доме.
С кабинетом сгорела прекрасная библиотека и много дорогих книг и картины, фамильные фотографии, а это была хорошо обставленная большая, но уютная комната с красивым камином.
Страховая сумма покрыла не больше 40% всего погибшего, на нее удалось только пристроить к флигелю четыре комнаты и кое-что купить, самое необходимое.
Отец был так потрясен, что сразу как-то весь осел, стал болеть. Он всю жизнь ненавидел 13-ое число, и если за столом случайно получалось 13 человек, обязательно кто-нибудь отсаживался – иначе, он не садился за стол, и в этом же 1913 году 13 июля мы с ним попали в крушение, где и он сильно разбился, повредил почку и сломал ребро и руку. Вот почему и я по наследству не выношу цифры «13».
Здоровье его постепенно все делалось хуже, он страдал, что не может  лазить завивать свой любимый дикий виноград и стричь кусты и газоны и держать в полном порядке усадьбу. Мама одна разорваться не могла на все. Братья уже не могли помогать по хозяйству, т.к. кончали военные училища, а я стал калекой.
Маманечка очень любила музыку и цветы, что я полностью от нее и унаследовал.
Помню, как она частенько в зимний вечер, уставшая за день,  садилась на часок за пианино, а если в это время приезжал друг отца, хорошо игравший на виолончели – это был  настоящий приятный домашний концерт. Большой свет в это время не зажигался, только две свечки у пианино и одна около нот виолончелиста, а в глубине комнаты тихо горело в камине, было так уютно, тепло и светло на душе. Я калачиком сворачивался на кресле или диване и наслаждался.
А уж как она любила цветочки. В цветнике-гостиной печной короб проходил около 3-х наружных стен, под ним в 2 этажа деревянные настилы, заполненные пальмами, розами, орхидеями и всевозможными цветами, часто привезенными из далёких стран. Во всех трех наружных стенах были большие высокие, частые окна, так что света было всегда много, а от борова было тепло. сколько было радости, когда зимой расцветали какие-нибудь цветы. Иногда благоухание было такое, что с двух концов двери в другие комнаты, даже закрывали, и то было чувствительно даже в дальних комнатах. В конце января высевался в плошки летник, потом рассаживался, сначала в мизерные горшочки, потом пересаживался в более крупные, и к лету в грунт. Поэтому клумбы в саду летом были исключительно красивые и с большим вкусом подобраны к каждой, цветы по теням и вышине. А по ободку высаживался для оттенка пестроватый низенький бордюр. Кроме этого было несколько парников, в которых к ранней весне уже была свежая зелень, а летом вызревали даже очень вкусные, ароматные, мелкие дыни. Для того чтобы управляться со всем этим, да еще с огородом, ягодником, плодовыми деревьями и прочим хозяйством, маманечка часто вставала на заре и помню, как бы мы, мальчишки, всегда заставали ее уже за работой и, бывало, она потреплет ласковой рукой по щеке или подбородку, ласково поцелует и скажет: «Ну-ну, сони, давайте, давайте, вот кончим самые срочные дела через несколько дней, тогда поспите».

Аполлон Ал. Скрябин с мамой и бабушкой. 1914 -15 гг.

Помню, когда бывало долго сыровато от дождей, и в ягодниках, огороде и на плодовых деревьях появлялся слизняк и мошки. Я старался отыскивать жаб, даже соседним мальчишкам платили по копейке за жабу (я их боялся до смерти), и эти неприятные толстые создания, казалось бы, не особенно поворотливые, изумительно быстро съедали слизняков, червяков разных, и замечательно ловили мошкару. Но когда наступала хорошая погода, надо было уже выдворить жаб, т.к. они за неимением подходящей еды, начинали портить ягоды. На всякий случай, часть из них вылавливалась в ящик со стеклом, вроде террариума, в поддонники наливалось молоко (они его любили), и чего выбрали, кончалось пиром уток (конечно, когда «генерал» уезжал в город). Утки быстро с ними расправлялись, давились, но, жрали, и после этого выгонялись из гряд.

1 февраля 1957 г.

Сегодня в 8 ч. утра, я видел удивительный сон. Наша усадьба, уже запущенная, с чужими людьми, но с еще сохранившейся кое-где тополиной аллеей по забору вокруг всей усадьбы. Будто бы я огибаю по этому остатку аллеи усадьбу и говорю случайно идущим рядом со мной людям: «Зачем же так запустили прекрасную усадьбу, середина её даже заболотилась». В это же время, я все время жду, что должна приехать моя мать с поездом и прийти со станции. Когда я уже на три четверти обошел кругом усадьбу и шел по дорожке, которая вся расположена, как на насыпи, т.е. выше, чем остальной уровень усадьбы, навстречу мне, но ниже дорожки идет мамочка. Как всегда, изящно одетая, в летнем платье серовато-голубого цвета, без шляпы. Я бросаюсь с дорожки к ней, а она поднимается ко мне, обнимаем друг друга, целуемся, не насмотримся друг на друга. Я вижу каждую черту ее милого лица, смуглого от солнечного загара, её ласковые глаза. Одной рукой она прижимает и целует мою голову и лицо, улыбается, а другая лежит на моем плече. Я успеваю вскрикнуть: «Родная моя, неужели это, наконец, ты…»,  и, просыпаюсь в слезах, полный обаяния этой встречи. За все тридцать девять лет разлуки я ни разу не видел её так ярко, близко и нежно. Сейчас же наступает ночь, а я еще весь под обаянием этого сна. Как будто это вот случилось только сию минуту.

Прожив жизнь и повидав  много ее сторон и много людей, я пришел к твердому убеждению, что всякая культура начинается с очага, т.е. первой ячейки всякого общества.
Этот дом, увы, не сохранился.

 ******

В последний раз Аполлон Александрович посетил родные места летом 1959 года. На фотографии, где он изображен надпись – «Всё в прошлом…».

Примечания: 

[1] Александр Александрович Скрябин родился в 1852 году.  Окончил Тверское кавалерийское училище. Был участником освобождения Болгарии от османского ига, воевал под Плевной. После ранения перешел на гражданскую службу. Был направлен в Киев податным ревизором Юго-Западного края. Женился в 37 лет. Его жена, Александра Семёновна, родилась в 1862 году в семье Алексеевых. Её отец, Семён Александрович был двоюродным братом отца К.С. Станиславского. После службы Александра Александровича в Киеве, семья переехала в Москву.
В семье было пятеро  детей:  Александр (1890, Киев – 1969, Париж), Семён (1891, Киев – 1966, Париж), Аркадий 1893  — 1921. Берлин), Сусанна (1895 – 1896), Аполлон (1897 – 1960, Москва). Все мальчики окончили Первый Московский кадетский корпус В Лефортово и кроме Аполлона, вышие военные учебные заведения. Аполлон Александрович, после железнодорожной катастрофы в 1913 году, стал инвалидом. Закончил Московский коммерческий институт (ныне — Плехановка) и долгие годы, более 42 лет работал экономистом на государственной службе (ВСНХ, а последние годы в Министерстве сельского хозяйства СССР).
После смерти Александра Александровича в 1918 году (похоронен был на Алексеевском Кладбище, в той части, на месте которого была построена станция метро «Красносельская),  Александра Семеновна уехала в Киев, откуда со старшими сыновьями в 1920 году перебралась за границу, во Францию. Скончалась 3 мая 1942г. в Париже и похоронена на Русском кладбище Сент-Женевьев – де-Буа.

******

Публикация  подготовлена А.С. Скрябиным 14 марта 2021 г.


Дополнительные материалы:


Присоединиться к нам на FB


Оказать помощь проекту любой суммой

 

 

 

 

 

 

 

 

Архив: