Вадим Руднев

Руднев был честнейшим, милейшим, добрейшим русским интеллигентом, дворянином, земским врачом и эсером. Как почти все из этой среды, он мало смыслил в искусстве и не высказывал суждения о живописи или стихах. Но проза казалась ему делом простым и нехитрым. Вообще литература в России ведь только придаток, аппендикс к другим силам, ведущим борьбу с произволом. И этот честнейший зубр занимался редактированием единственного в эмиграции толстого журнала.
(Василий Яновский)

Вадим Викторович Руднев (1879-1940), политический деятель, журналист, издатель, один из ближайших друзей клана Цетлиных-Прегелей.

Вадим Руднев

Дворянского происхождения. Окончил Воронежскую мужскую гимназию (1897). Учился на медицинском факультете Московского университета (1900–1902), за участие в студенческом движении в 1902 году был сослан в Сибирь. Социалист-революционер, согласно оценке жандармов, один из «ряда выдающихся по смелости» участников первой русской революции в Москве. Летом 1905 года был арестован, содержался в Таганской тюрьме до Манифеста 17 октября 1905 года. В 1906 году был делегирован на I съезд партии эсеров (ПСР) ее московской организацией. С середины 1907 года — член ЦК партии. В 1907 году был сослан на 4 года в Якутскую область. Отбыв ссылку, выехал в Швейцарию, где завершил медицинское образование в Базельском университете. В 1914 году поступил врачом-добровольцем на госпитальное судно. Февральскую революцию 1917 года Руднев встретил в Москве, где редактировал партийную газету «Труд». 22 марта 1917 года он был избран членом Городского комитета эсеров, активно способствовал его возрождению. С апреля — член президиума Московского совета рабочих депутатов, с июля московский городской голова, с сентября — член президиума совещания представителей земств и городов для выработки программ общественного самоуправления. Съездом Союза городов он был делегирован в Предпарламент. Из воспоминаний М.В.Вишняка: «С Вадимом Викторовичем Рудневым впервые я встретился ранней весной 1905 года в Москве. Состоялось сравнительно многолюдное нелегальное собрание московской организации эсеров… Руднев привлек к себе мое внимание своей внешностью и почтительным отношением к нему со стороны окружавших. Молодой, подвижной, с продолговатым лысым черепом и крупным, крутым лбом, он очертанием головы и светлой бородкой клинушком чем-то напоминал Ленина, хотя общие черты его лица были много мягче, выразительнее и нисколько не походили на монгольские. Что еще бросалось в глаза, — это его синие-синие глаза и иногда обворожительная, почти детская улыбка. Вскоре по личному опыту я мог убедиться, что иссиня детские глаза Руднева способны иногда приобретать серо-стальной отблеск и, суживаясь, пронизывать собеседника твердым и сверлящим взглядом. Убедился я на опыте и в том, что собою представляет Руднев как общественный и партийный работник. Он не только председательствовал, а активно руководил работой, направлял, контролировал и зачастую распекал работников. Мне не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь был в претензии на тов. Бабкина. И не потому, конечно, чтобы тот был всегда прав или чтобы другие не были чувствительны к его замечаниям и поправкам. А потому, что все видели, как Руднев сам работает, — не щадя себя физически и морально и дополняя критику “самокритикой”. Руднев был и оставался всю жизнь человеком долга, и то, что он считал долгом своим или окружающих, он проводил настойчиво, самозабвенно, порой неистово. Ему многое прощали потому, как строг и требователен он был к самому себе. Он пользовался всеобщим уважением и авторитетом, но мало кто был с ним интимно близок: входя во все детали работы, Руднев сохранял определенную дистанцию между собой и другими». В дни Октября 1917 года он возглавил московский Комитет общественной безопасности; на экстренном заседании городской думы 8 ноября Руднев доложил о бесплодных попытках мирного урегулирования положения в Москве, после чего дума заявила, что «вина за дальнейшую междоусобную войну целиком ложится на ВРК большевиков». С ноября 1917 года Вадим Викторович — председатель бюро фракции эсеров в Учредительном собрании, 5 января 1918 года он подписал протест 109 депутатов против действий большевиков и 6 января — протест Московской городской думы против разгона Учредительного собрания. Руднев, «со способностями лидера и жесткою рукою в мягкой бархатной перчатке» (В.М.Чернов), участвовал также в работе Союза возрождения России. Переехал в Киев, был направлен вместе с И.Фондаминским на Северный Кавказ для связи с генералом Деникиным. В ноябре 1918 года участвовал в совещании с послами Антанты в Яссах. В конце 1918 года он перебрался в Одессу, где возглавил бюро земств и городов Союза городов. 5 апреля 1919 года Руднев эмигрировал в Турцию, некоторое время находился на острове Халки под Константинополем, откуда через Марсель переехал в Париж.
С 1920 года он работал секретарем редакции газеты М.Винавера «Еврейская трибуна». Вместе с О.Минором и И.Коварским Руднев написал в ЦК ПСР письмо, в котором осуждал «все растущую терпимость к Советской власти» и «готовность идти с нею единым фронтом для борьбы с антибольшевистской коалицией». Он также участвовал в заседании бывших членов Учредительного собрания в Париже (январь 1921). Как эсер-«раскольник» (правая группировка ПСР) он подписал их манифест с призывом к новой интервенции против Советской России (май 1918). Дело Pуднева как эмигранта было выделено в ходе процесса над правыми эсерами в Москве (1922) в отдельное производство.
Как член Комитета Земгора (с 1921) по оказанию помощи российским гражданам за границей Вадим Викторович более 10 лет занимался «попечением о нуждах русской школы». В 1925 году он выступал на 2-м Педагогическом съезде в Праге с докладом «Финансовое положение и перспективы беженской школы». В Париже опубликовал несколько книг, брошюр и статей об эмиграции и русской школе («Зарубежная русская школа» (1924); «Русское дело в Чехословацкой республике» (1924) и другие).
Наибольшую известность в эмигрантских кругах Руднев приобрел издательской деятельностью. В 1920 году при его участии в Лозанне вышли 12 номеров газеты «Родина». Он был одним из редакторов издававшейся в Берлине газеты «Дни». Вместе с М.Вишняком выпускал в Париже эсеровскую «Свободу». В 1937–1939 годах при участии Руднева выходил журнал «Русские записки». Самым же любимым его детищем были «Современные записки» (1920–1940, 70 номеров), о которых он писал в 1933 году: «“Современные записки” посвящены, прежде всего, интересам русской культуры, сохранению ее преемственности, насильственно прерываемой в России большевиками. К этому заданию приводит нас не эмигрантское самомнение — слишком ограничены объективные возможности культурного творчества в условиях эмиграции, — а сознание первейшего национального долга, лежащего на оказавшейся в изгнании русской интеллигенции».
В значительной степени благодаря усилиям и «организаторско-техническим» способностям Руднева к участию в «Современных записках» удалось привлечь всех сколько-нибудь значительных писателей и поэтов русского зарубежья. Несмотря на репутацию придирчивого редактора (Вишняк упрекал его в «излишнем ригоризме»; В.Яновский называл его страдающим «болезнью непогрешимой принципиальности»), авторы журнала считали Руднева «душой» издания.
Сам Вадим Викторович стал в эмиграции публицистом и критиком. Его внимание, кроме проблем школы, привлекали также социально-экономические, исторические, литературоведческие вопросы, особенно рабочее законодательство, развитие промышленности в России и СССР, прошлое и настоящее русской деревни. Ему по-прежнему были дороги «идеи народничества, демократического социализма», «русской свободы». Он был глубоко религиозным человеком, исповедовавшим православие и соблюдавшим все предписанные церковью обряды. «В православии Руднев видел не одно только выражение абсолютной истины, но и живую связь с русским народом, с верованиями и бытом, оторванность от которых ощутил еще в революции пятого года и продолжал ощущать в годы эмиграции» (М.В.Вишняк).
Негативно оценивал он настроения эмигрантской молодежи, которая «обращена лицом к Советской России»: «Страстное обличение зол капитализма… неразрывно связывается в “пореволюционном” сознании с оптимистической, почти благодушной оценкой процессов, происходящих в России под советским режимом… Для нас советский режим — величайшая тирания, небывалая хозяйственная бессмыслица, злейшая духовная реакция».
Тем не менее, в журнале печатались и «молодые русские». Журнал постоянно испытывал финансовый трудности. «Руднев взял на себя мучительный и неблагодарный труд по добыванию средств, стал своего рода Иваном Калитой в “Современных записках”» (М.В.Вишняк). Когда к концу 1930-х годов внутри редакции обострились разногласия, последние два номера удалось выпустить лишь стараниями Руднева.
С началом германской агрессии против Франции Вадим Викторович Руднев уехал с женой на юг Франции, в город По, где и был похоронен после кончины от рака, последовавшей 19 ноября 1940 года накануне планировавшегося отъезда в США.


Марина Цветаева, Вадим Руднев «Надеюсь – сговоримся легко». Письма 1933-1937 годов. 
Письма И. Шмелева к В. Рудневу


Вернуться к меню