Создание рукотворной книги для художника, причастного европейской культуре, — всегда особенный жест, значимый акт. Иногда крик о помощи. Иногда вызов. Иногда волевое утверждение о жизнеспособности традиции.
И всегда заявление о себе, напоминание миру: «Я есть. Я существую». Потому что книга в европейской культуре — не только вещь, факт, но и отсвет Книги Бытия, Книги Книг, вне зависимости от источника культуры — Библии или Талмуда.
В 1940-х гг. Александре Николаевне Прегель, ученице Н. С. Гончаровой и В. И. Шухаева, очень нужно было утвердиться в своём существовании как художника. Потому что скоропалительный отъезд из Парижа в июне 1940 г., когда к французской столице подступали гитлеровцы, навсегда лишил её трёхсот живописных полотен, созданных в 1930-х гг. И в Америке, куда Александра Николаевна прибыла вместе с мужем, Б. Ю. Прегелем, ей пришлось начинать всё заново, с чистого холста.
В 1943 г. на первой персональной выставке она показала 36 новых полотен. А с 1944 по 1948 г. создала целый ряд рукотворных книг. Все они адресованы мужу, Борису Прегелю (помета «Нарисовано для Б.»); этот интимный жест служит напоминанием об общих культурных корнях — помимо всего прочего, что обычно связывает супругов. Livre d’artiste, столь модный ныне предмет изучения, жанр, любимый знатоками, объект, способный доставить изысканное наслаждение человеку понимающему, предполагает издание ограниченным тиражом литературных произведений такого-то автора с иллюстрациями художника, причём акцент ставится на визуальной части не в меньшей степени, чем на словесной. Факт возникновения этого жанра в начале XX в. связан с необходимостью утвердить принцип иллюстрирования как сравнительно новый для книжной культуры того времени. Известно, что Н. В. Гоголь, чья поэма «Мёртвые души» была одним из первых произведений в русской литературе, снабжённых солидным корпусом иллюстраций, презрительно именовал их «кондитерством». О пушкинских сказках Александры Прегель можно прочитать здесь.
Но создатели livre d’artiste шли дальше иллюстрирования многотиражного издания: каждый рисунок художника может существовать как самостоятельное произведение, в отрыве от текста.
Однако следует подчеркнуть: livre d’artiste предполагает тираж, пусть и очень небольшой, и принадлежит скорее печатной графике, хотя возможно и непосредственное авторское вмешательство: ручная дорисовка деталей, автограф, разного рода надписи и подписи и др. Зачастую livre d’artiste уже задумывалась как синтетический объект, предназначенный как для разглядывания в горизонтальной плоскости (обычное взаимодействие книги и читателя), так и для экспонирования на вертикальной стене или в витрине, подобно картине или графическому произведению. С последним обстоятельством связан тот факт, что обычно livre d’artiste не сброшюрована, а существует в виде папки. Между тем рукотворная книга — тоже «книга художника», но она не предполагает типографского процесса изготовления, и поэтому её тираж ещё более ограничен. Авторское присутствие в ней значительно более активно, даже если текст напечатан и вклеен, а не переписан от руки.
Несомненно, Александра Прегель в Париже имела возможность ознакомиться с произведениями livre d’artiste. Косвенное свидетельство — несброшюрованность её книг: листы лежат в обложке-папке. Однако каждый лист двусторонний, что в большей степени предполагает разглядывание.
Думается, на книжное творчество Прегель оказали влияние три фактора. Во-первых, это традиция создания книг «для немногих», в русской культуре идущая от В. А. Жуковского. У Прегель единственный адресат, её муж Борис. Во-вторых, это русский дворянский альбом, в который вписывались посвятительные тексты для хозяйки и рисовались картинки, а также альбом художника, где он делает необходимые для работы зарисовки. В доме матери в Париже Александра Николаевна видела один из примеров работы в этом жанре. Известный французский скульптор Эмиль Антуан Бурдель когда-то подарил Марии Самойловне Цетлиной зарисовки танцующей Айседоры Дункан, изящно переплетённые им самим. В-третьих, художница не отказывается от иллюстративности как принципа, хотя целый ряд картинок может восприниматься как самостоятельные произведения.