Эрик Дмитриевич Прен (1894–1985), живописец и искусствовед, родился в Москве и прожил в России 28 лет. По линии матери принадлежал семье английских фабрикантов Торнтонов, имевших в Москве ткацкое производство. Юные годы он провел в столице. На летние каникулы ездил к родственникам в Англию. В 1922 эмигрировал с семьей в Англию, откуда уехал в Париж, чтобы получить художественное образование. Продолжил учебу в Риге (куда перебрались родители) у Я.-Р. Тилберга и К. С. Высотского. В Риге познакомился также с художниками Театра русской драмы – С. Н. Антоновым и его сестрой Надеждой (ученицей И. Я. Билибина), с Ю. Г. Рыковским. В 1930 участвовал в Выставке картин русских художников в рижском салоне Я. Алтберга и был среди организаторов групповой Выставки русских художников в Берлине. В 1931 женился на Ирине Гартье, дочери известного петербургского педиатра Эдуарда Гартье. В 1932–1938 активно участвовал в деятельности рижского Общества ревнителей искусства и старины «Акрополь».
В 1935 впервые побывал в Италии, в Ассизи подружился с Н. Н. Лоховым и под его влиянием стал изучать итальянскую живопись раннего Возрождения и технику изготовления средневековой темперы. Издал на английском языке «Краткий словарь итальянских живописцев» (Флоренция, 1938). До 1939 большую часть времени проводил с женой в Италии. Состоял в переписке с А. Я. Белобородовым.В 1937 совместно с Е. Е. Климовым провел выставку в Риге, показав этюды, выполненные в Латвии, Изборске, Печорах, в поездках по Италии, а также картины на религиозные, исторические и мифологические сюжеты. Выставлялся в галерее P. Loujetzky в Гааге (1937-1938); в 1939 провел совместную выставку с А. Д. Кайгородовым и К. С. Высотским в Таллине.
С началом Второй мировой войны переехал с семьей в Лондон. Близко сошелся с русским композитором Н. К. Метнером. Дом Пренов пострадал от германских бомбардировках, и в 1941 семья перебралась в Шотландию, в Эдинбург. До 1948 постоянно участвовал в выставках Королевской Шотландской академии, изредка – в Оксфорде и Глазго. В 1949 провел персональную выставку пейзажей северной Шотландии в «Scottish Gallery» (54 картины), в 1952 и в 1955 в Оксфорде выставлялась его темперная живопись с шотландскими и итальянскими мотивами.
В последние годы отошел от выставочной деятельности и занялся преподавательской и исследовательской работой. В течение 18 лет преподавал историю итальянской живописи в Эдинбургском колледже искусств. Часто посещал Италию. Публиковал научные статьи в английских и итальянских художественных журналах, произвел ряд точных атрибуций. В 1976 издал монографию «Аспекты тосканской средневековой живописи». При этом не оставлял живописи: любил изображать скалы, валуны, дикий хвойный лес, морской берег Северной Шотландии. Изредка обращался к русским темам. Одна из последних работ навеяна «Повестью о Светомире-царевиче» Вячеслава Иванова.
Незадолго до кончины перешел в православие. В 1986 Общество изящных искусств в Эдинбурге провело небольшую мемориальную выставку. Несколько шотландских пейзажей и картина «Царство Хама» были приобретены Эдинбургским музеем. Около 50 работ художника хранится в Пермской государственной художественной галерее, куда попали по завещанию его вдовы.
Прен Эрик Торнтон. Три колонны. Рим. Картина
Художественное образование Прен получил сначала в Париже, где он работал во многих ателье, затем в Риге. К.С.Высотский был любителем и знатоком природы; он заставлял учеников писать бесчисленное множество эскизов с натуры маслом. Это развивало в них способность быстро выделять сюжет, владеть кистью и красками. Такой метод подходил Прену. Сам он страстно любил природу и изучал ее с отрочества, когда отец начал брать его с собой в деревню на охоту. Прирожденная острота зрения помогала ему наблюдать с любовью и интересом разнообразные породы деревьев, их строение, листву, очертания и формы леса, просек, речек, полей, особенности освещения и сумерек. Все это он впитал в себя, и именно такие тихие лирические сюжеты запечатлены в его ранней живописи.
Попав в Изборск и Печоры, он увлекся не только прелестью церковной архитектуры, деревенскими улочками и избами, но и простором былинного пейзажа. Снежные мотивы особенно удавались ему, будь то лесистые берега рек или же занесенные снегом белые псковские церкви и звонницы.
Тут уже проявилось в нем отсутствие склонности к романтическим сюжетам, к «живописным уголкам» и, даже наоборот, влечение к величественному, эпическому в природе. Даже в неприметном, тихом, как избы или группы деревьев у реки, он видел существенное, крепкое.
Отправляясь писать, он брал с собой тяжеленный ящик с красками и кистями и мольберт. Погода не смущала его; порой приходилось к мольберту привязывать тяжелые камни, чтоб его не сорвало ветром; случалось, что ливень не давал ему окончить этюд, что из ящика с красками нужно было выливать дождевую воду. Перед тем как начать писать, он выбирал место, мысленно намечал композицию и что и как измерить, переставить, приблизить, отдалить, опустить: каждая работа являлась отбором. Еще важнее это было для работ темперой; иногда он возвращался к пейзажу по несколько раз и писал не один предварительный эскиз, а целый ряд их, используя затем наиболее типичные для данного места части и соединяя их в одно целое изображение. Предварительные эскизы он писал масляными красками и добавлял к ним отдельные зарисовки карандашом или кистью. У него была исключительная зрительная память, увиденное оставалось навсегда как бы отпечатанным в его мозгу, и это позволяло ему возвращаться к разработке эскизов через любой срок.
В темперных картинах, обдуманно обобщенных, не было того чувства непосредственности, как в этюдах, а, наоборот, ощущение постоянства и устойчивости. Случайное исключалось из них — люди, животные; в виде созерцателей или участников выступала скульптура. Свет опять-таки играет в них главенствующую роль, все пронизано, пропитано им. В частности, в изображении Флоренции, вследствие особенностей ее архитектуры, дома, улицы, мостовые отражают его, и он исходит как бы отовсюду.
Аврил Пайман и Д.В.Иванов. Рим. Конец 1990-х годов
В поздних работах, таких как «Статуя на Палатине», «Ворота Сан Николо» во Флоренции, художник стремится к предельной освещенности, не прибегая к теневым контрастам, а посредством только красочных.
Прен писал темперой также иконы, композиции на религиозные и мифологические темы. Одна из последних его работ была навеяна «Повестью о Светомире Царевиче» Вячеслава Иванова. Его картина «Царство Хама», в которой он хотел выразить ужас перед властью тупой жестокости, находится в Эдинбургском городском музее, который только что приобрел еще четыре шотландских пейзажа художника.
Самым значительным событием в художественной жизни Эрика Прена была его встреча во Флоренции с Николаем Николаевичем Лоховым, гениальным копиистом итальянской живописи и знатоком средневековой техники, владение которой он передал Прену.
Для темперы связующим веществом красок Лохов использовал казеин, готовил темперу сам и сам же растирал краски. Это была долгая и кропотливая процедура, требовавшая большой точности и терпения. Но результат оправдывал все усилия, давал возможности бoльшие, чем масляная живопись, для достижения наиболее сильных, убедительных красочных и световых эффектов.
Прен следовал лоховскому методу всю жизнь, по его рецептам готовил эмульсию и растирал краски. Этот подход был Прену по душе, соответствовал его убеждению, что художник всегда должен помнить, что он прежде всего ремесленник; он должен досконально знать все средства своего производства: основу, на которой он пишет, доски, холст, бумагу, свойства красок и их сочетаний, знать, чем он орудует и как.
Для живописи маслом он тоже всегда сам проклеивал и грунтовал холст, картон или ватманскую бумагу, а затем жидко подсвечивал поверхность теплым умбристым или охристым тоном, после впитывания дающим общую матовость.
Рисунок композиции он чаще всего наносил кистью в самых общих чертах, затем проходил темные места повсюду, где они имелись, более жидко; света же клал пастозно. Характерно для его живописи сильно выраженное чувство колорита, ощущение тонов и красок при четком сознании того, в каком количестве и соотношении следует применять каждый из них для достижения силы всей гаммы и желаемого впечатления.
Шотландская природа покорила его своим первобытным величием. Как когда-то он изучал формы деревьев, облаков, снега, так он теперь увлекся разнообразием строения и красок горных пород, которыми так богат северо-запад Шотландии, иссиня-черного базальта, розово-красного гранита, светло-охристого песчаника. В частности, его интересовали те построения скал и гор, которые нашли преобразованное отражение в иконописи.
Романтичная Шотландия, заросшие лесом горы над бурлящими глубоко под ними потоками, цветущий вереск не были ему по сердцу. Его привлекали фантастические, внезапно возникающие очертания горных глыб над водными пространствами, скалистые берега океана, валуны, камни, поредевшие остатки древнего хвойного леса. И, в придачу ко всему этому великолепию, непрестанно меняющийся свет от исключительно разнообразных бегущих облаков, в свою очередь изменяющий очертания и краски.
Эта природа ставила трудные задачи перед художником. Но, к его счастью, присущие ему дарования отвечали этим задачам, и он всецело откликался на них. Быстро схватывая формы и очертания, он передавал их смелыми, согласованно звучащими красками; богатая палитра и свободная уверенная живописная манера создавали свежее, непосредственное впечатление. Палитра, конечно, менялась в зависимости от сюжета; не все вещи писались в яркую солнечную погоду, — туманы, ливни, мрачные осенние дни равно входили в его репертуар, как и тихие вечера, радостный ажур весны, любимые его деревья и леса. Помимо северной Шотландии, он писал и в Англии, в Лондоне, в окрестностях Эдинбурга, в Италии.
Прен Эрик Торнтон. Зеленый фонтан. Рим. Картина
Кроме живописи Прен уделял много времени искусствоведческим изысканиям: в Риме и его окрестностях, в Тоскане, и в Умбрии. Особенно близка его сердцу была итальянская живопись XIII века, истоки которой он находил не столько во влиянии византийских мастеров, сколько в местных палеохристианских творениях. Многое в его душевном строе предрасполагало к любовному изучению средневековья: личное духовное переживание глубоко религиозного человека, зоркая интуиция, постоянно подтверждающаяся историческими, литургическими, техническими доказательствами, долгий художнический опыт, удивительная способность «видеть» произведения, какими они были до повреждений и изменений, нанесенных временем и людьми, долголетняя дружба с лучшими представителями прекрасной итальянской реставраторской школы. Прену удалось исправить ряд ошибочных атрибуций художникам и школам; показать, как историческое развитие Церкви, борьба с ересями и новые формы монашеской жизни повлияли на расцвет живописи XIII века. Анализ богословских течений открыл ему путь к объяснению неожиданного появления на распятиях XI века Христа, изображаемого живым и царственно умиротворенным, а не страдающим, как в следующую эпоху. Посчастливилось ему также найти доказательство того, что еще до Чимабуэ тосканские мастера работали под Римом. Статьи Прена появлялись в английских и итальянских художественных журналах. Его научные работы, посвященные Тоскане, вышли отдельной, прекрасно иллюстрированной книгой в 1976 году во флорентийском издательстве «Нуово едициони» Энрико Валеччи.
****
Опубликованно в журнале «Наше Наследие» № 86, 2008
