«Русский дворянин, профессор средневековой истории Флорентийского университета, русский по происхождению, флорентинец по выбору, и та и другая родина почтили его как магистра науки»…
Имя медиевиста Николая Петровича Оттокара мне довелось впервые услышать в 1989 году – от студентки истфака Ленинградского университета (тогда им. А. А. Жданова) Светланы Румянцевой. В тот момент я собирался в Италию, тоже впервые – в командировку от Советского Фонда культуры, где тогда трудился. Зарубежные поездки людей, не принадлежавших к «системе», были редки и в ту эпоху обретали характер миссий: принимались разного рода поручения и вещественные «оказии».
Основным местом назначения была Флоренция, куда меня пригласил Фонд им. Джорджо Ла Пира, заведший дружбу с Д.С. Лихачевым, председателем Советского Фонда культуры. Тогда я еще, конечно, не знал, что харизматический мэр Флоренции, в честь которого был назван принимавший меня итальянский Фонд, стал крестным отцом Оттокара, когда тот, к концу жизни, решил стать членом Католической церкви, оставив свое протестантство.
Фото. Николай Петрович Оттокар
Светлана Румянцева попросила меня разузнать в Италии о судьбе профессора Оттокара, который преподавал до революции в ее университете, а эмигрировав, обосновался именно во Флоренции, где даже занял университетскую кафедру. «Фамилию его запомнить легко – поясняла она – также звали и средневековых королей Чехии…»
Николай Петрович Оттокар (12 марта 1884, Санкт-Петербург, Российская империя — 18 сентября 1957, Флоренция, Италия) — русский и итальянский историк-медиевист. Проректор (1917), декан историко-филологического факультета, ректор (1918–1919) Пермского университета.
«Координаты» сына профессора, Лоренцо Оттокара, разыскать удалось быстро: в те времена рядом с общественными телефонами часто лежали толстые книги с номерами местных жителей (настоящая гласность!). Однако с ним мне удалось встретить не в первую флорентийскую поездку, а во вторую, или, может быть, третью…
Я искал рекомендации, и нашел таковые – исключительные – от «матриарха русской Флоренции» Нины Адриановны Харкевич (1907-1999), дружившей с Оттокарами. Она же сообщила мне ряд бытовых подробностей: в особенности в русской колонии много судачили о профессоре, когда тот женился на своей сиделке флорентинке Корнелии Ронделли, моложе его лет на тридцать. Нина Адриановна, родившаяся во Флоренции в семье регента церковного хора, командированного в Италию петербургской консисторией, упирала при этом на слова «флорентинец» и «флорентинка», уверяя, что верен только такой вариант[1]. Увидев мой искренний интерес к Оттокару, она вручила мне его книгу «Firenze. Cenni di storia e cultura fiorentina» (1940) – ту самую, перевод которой теперь предлагается читателю, спустя 80 лет после выхода оригинала.
На книге стояло печальное посвящение автора – его дочери Нине.
Тезка Нины Оттокар, Нина Харкевич, рассказала трагическую историю гибели во Флоренции в 1940-м г. дочери профессора, которая в 18-летнем возрасте расшиблась насмерть, упав с велосипеда… Ее мать, первая жена историка, Антуанетта Эмильевна, рожд. Бокманн[2] (американка норвежского происхождения), не смогла пережить потерю дочери и вскоре скончалась. Всё в том же 1940-м году вышла книга «Firenze. Cenni di storia e cultura fiorentina».
Николай и Антуанетта (в действительности у нее было двойное имя, София-Антуанетта, также как и у их дочери – Нина-Антуанетта) познакомились и обвенчались во Флоренции, в Евангелической церкви, за два месяца до начала Первой мировой войны. Их единственная дочь появилась на свет в Нью-Йорке, в 1921 году, куда, к своей семье, уехала перед родами Антуанетта Эмильевна. Однако мать и новорожденная сразу же вернулись во Флоренцию и росшую там Нину Оттокар можно было тоже смело считать флорентинкой.
На экземпляре книги, который я получил от Нины Адриановны, стояла дарственная надпись: «Блестящему врачу и деятельной барышне Нине Харкевич с чувством теплой дружбы дарит в день рождения автор». Дату даритель не поставил, но так как день рождения у Нины Адриановны приходился на 20 ноября, то можно предположить, что именно тогда она и была преподнесена и, скорей всего, в 1940-м году, сразу после ее выхода в свет. Книгу «Firenze. Cenni di storia e cultura fiorentina» Харкевич мне вручила с тем, чтобы я перевел ее на русский – в том числе и для культурного обживания во Флоренции. Однако после первых страниц пришлось отступиться из-за моей тогдашней неготовности к такому сложному труду.
Когда же я наконец попал в дом Лоренцо Оттокара, который просил называть его исключительно Энцо, меня постигло разочарование: сын своего отца совершенно не помнил, так как тот вскоре после его рождения Николай Петрович скончался. У Энцо осталось от отца лишь несколько фотографий и пара писем, так как вдова отдала весь архив во Флорентийский университет, а там всё это погибло во время наводнения 1966 года.
Однако, увы, Светлане Румянцевой мне не удалось сообщить об этих скромных находках: она скончалась совсем молодой. Тем не менее находки все-таки пригодились: биографией Оттокара занялась также и руководитель моей аспирантуры в Институте всеобщей истории РАН Нелли Павловна Комолова (1929-2010). Именно для ее очерка я в итоге передал скудные документы, полученные от Энцо Оттокара[3]. Нелли Павловна сумела придать им вес: так, найденное у Энцо письмо из Российской Академии наук от 20 ноября 1922 г., целиком опубликованное, она оценила как свидетельство того, что «в конце 1922 г. он [Оттокар] считался еще на положении командированного и что в Академии весьма высоко ценили его как ученого»[4].
Самая последняя фраза в статье Н. П. Комоловой звучит как инициация настоящего издания: «Труды, написанные и опубликованные Н. П. Оттокаром в Италии, в России почти не известны и ждут своего издания»[5].
Соприкасаться с биографией Оттокара мне пришлось также при составлении свода «Российский некрополь в Италии»[6], ради которого я часто отправлялся на флорентийское Евангелическое кладбище, где в 1957 г. упокоился Николай Петрович – среди множества других членов русской Флоренции – тех же Харкевичей, а также Барятинских, Бутурлиных, Олсуфьевых и иных. Тогда я еще не знал, что Оттокар под конец жизни стал католиком, и теперь мне кажется странным, что он был погребен на особом некатолическом кладбище.
Думаю, что он избрал «Аллори» из-за первой жены и дочери… На могильной плите, на раскрытой каменной книге, высечена эпитафия: «… nobile russo / professore / di storia medioEvale / nell’università di Firenze / russo di origine e / fiorentino di elezione / l’una patria e l’altra onorò / col magistero della scienza», то есть: «Русский дворянин, профессор средневековой истории Флорентийского университета, русский по происхождению, флорентинец по выбору, и та и другая родина почтили его как магистра науки».
Приходится задумываться над выражением «nobile russo». На Западе вся эмиграция первой волны считалась «nobile» – «благородной», «дворянской», «знатной», в то время как отец историка был петербургским купцом (2-й гильдии). Вероятно, и сам Оттокар не отказывался в Италии от урожденной «знатности».
Но и с категорией эмигранта, куда обычно относят медиевиста, непросто: формула «fiorentino di elezione», скорей всего, принадлежит самому Николаю Петровичу, выражая его особый путь на берега Арно. В самом деле, он обосновался тут еще до революции и гражданской войны. Здесь у него сосредоточились научные интересы и образовалась семья. Сюда же он вернулся, при первой возможности, и не как эмигрант, а в качестве командированного от советской Академии Наук. Снова погрузиться в историю Оттокара мне довелось, когда по поручению московского Дома Русского Зарубежья я составлял сборник о вкладе русской эмиграции в итальянскую культуру. Выяснилось, что овдовевший муж Светланы Румянцевой, историк Александр Клементьев, продолжил заниматься Оттокаром и к этому поиску даже подключил их подросшую дочь: новая статья, во многом перекликающаяся с другими статьями А.К. Климентьева, была подписана под двумя именами[7]. К ней я приложил переведенные мною начальные страницы из книги Оттокара[8].
Следующим этапом стало неожиданное знакомство с учеником Оттокара, флорентийским медиевистом Серджо Дженсини (2021-2014). Дженсини оказался одним из кураторов летнего семинара в тосканском местечке Сан-Вивальдо, известном своей трехмерной репродукцией Страстей Христовых в воображаемом Иерусалиме, на базе чего возник маленький (но имеющий статус международного) исследовательский центр «La Gerusalemme di San Vivaldo». Каждое лето этот центр собирает заинтересованных исследователей, которые делятся своими открытиями в сфере средневекового благочестия, увязанного с почитанием Святой Земли.
В 2003 г. очередной семинар был посвящен образу Палестины в европейской культуре XIII-XVI веков. Не будучи специалистом в этой области я, однако, предложил участникам семинара сообщение о «Новом Иерусалиме» патриарха Никона, который слегка зашкаливал предложенную хронологию: русский мега-образ Палестины, впрочем, вызвал живой интерес. Вечерами я общался с Дженсини, который, конечно, сразу же рассказал русскому участнику семинара о своем русском маэстро. У него уже возникала идея написать воспоминания об Оттокаре, но наша встреча послужила катализатором, так как я настойчиво убеждал его в важности такой публикации, имея ввиду русскую публику. И вскоре Дженсини, в самом деле, написал мемуарный очерк, вошедший затем в посвященный Оттокару итальянский сборник[9] и ныне предлагаемый читателю в переводе Артема Клюева.
В том сборнике, вышедшем в 2008 г. во Флоренции, основную роль сыграл тосканский историк-славист Ренато Ризалити (1935-2020): он перевел на итальянский язык предоставленные мною ключевые статьи Александра Климентьева и Бориса Кагановича[10]. Он же сумел задействовать университетские средства: по традиции в память покойных заведующих кафедр выпускались специальные публикации, Оттокар же был этим посмертным оммажем обделен, и это ускорило проект.
Продолжалось и общение с Энцо Оттокаром, уже без исследовательских целей. В одну из наших встреч мы отправились вместе на прогулку по флорентийской улице, названной в честь его отца – via Nicola Ottokar. Небольшая новая улица оказалась в современном квартале Ровеццано, к востоку от исторического центра. Городские власти решили почтить тут память флорентийских историков: так, рядом с via Nicola Ottokar появилась улица в честь его младшего коллеги Эрнесто Сестана (1898-1986), занявшего кафедру сразу после Оттокара, в 1954 году[11], а между ними пролегла улица в честь историка предыдущего поколения Антонио Анцилотти (1885-1924). Возник, как говорят в ономастике, целый «топонимический куст»[12].
Необходимость достойно представить Оттокара и на его родине становилась всё более очевидным. Идея собрать русский сборник статей о нем казалась менее актуальной, в то время как представлялось много полезнее дать тексты самого Оттокара, причем не академические, спустя век быть может уже «преодоленные», а те, что принято называть научно-популярными. Новая Россия в новом веке с энтузиазмом осваивала святые камни Европы, и очерки историка-соотечественника об итальянских городах могли бы стать весьма востребованными: вместе с текстами он мог бы и сам полноценнее «вернуться» на родину.
Появлению нынешней публикации предшествовало знакомство и сотрудничество с молодым медиевистом Артемом Клюевым: на появление увлеченного специалиста по Оттокару, автора множества публикаций и диссертации о нем[13], мне указал Б.С. Каганович, которого среди коллег называют «историком историков».
А. Клюев в своем предисловии в некотором смысле подвел итоги многолетнего изучения наследия Оттокара и определил место трех его «экскурсионных» очерков об итальянских городах (а также перевел воспоминания Серджо Дженсини).
Из трех очерков один – о Венеции – уже был написан автором по-русски. Не хватало русских текстов о Флоренции и Сиене. И тут фундаментальную роль сыграла итальянистка и переводчица Светлана Яковлевна Сомова (1936-2017). Она, безвозмездно, с ей присущей тщательностью принялась за сложное дело – ради великой итальянской цивилизации и ее тосканских светочей.
Примечания
[1] Возможно, что сам Оттокар предпочитал вариант «флорентиец», ставший теперь общепринятым. [2] Часто ее фамилию ошибочно указывают как Бергман. [3] См. Комолова Н.П. Профессор Флорентийского университета Н.П. Оттокар // Россия и Италия. Вып. 5: Русская эмиграция в Италии в ХХ веке. М., 2003. С. 157–164. [4]Комолова Н.П. Профессор Флорентийского университета Н.П. Оттокар // Россия и Италия. Вып. 5: Русская эмиграция в Италии в ХХ веке. М., 2003. С. 160. [5] Там же. С. 165. [6]Талалай М. Г. Российский некрополь в Италии. М.: Старая Басманная, 2014. [7]Клементьев А.К., Клементьева В.А. Три университета Николая Петровича Оттокара. Санкт-Петербург-Петроград – Пермь – Флоренция // Русские в Италии: культурное наследие эмиграции: международная научная конференция / Сост., науч. ред. М.Г. Талалая. М.: Русский путь, 2006. С. 377-404. [8]Оттокар Н.П. Флоренция. Очерки флорентийской истории и культуры / Сокр. перевод с ит. М.Г. Талалая // Там же. С. 405–406. [9] Nicola Ottokar storico del Medioevo. Da Pietroburgo a Firenze / A cura di L. Pubblici e R. Resaliti. Presentazione di G. Cherubini. Firenze: Leo S. Olschki, 2008. [10] Борис Соломонович Каганович передал для итальянского сборника статью «Н. П. Оттокар в кругу петербургской медиевистики», где рассмотрены научные отношения Оттокара с его петербургскими коллегами и рецензия ими его работ. Неопубликованная на русском, она является переработанным фрагментом кандидатской диссертации «Петербургская школа медиевистики в конце XIX – начале ХХ в.» (Л., Ленингр. отд. Ин-та истории АН СССР, 1986). [11] Э. Сестан является также автором одного из немногих итальянских очерков об Оттокаре; см. Sestan E. Nicola Ottokar // Id. Scritti vari. Vol. III. Storiografia dell’Otto e Novecento / a cura di G. Pinto, Firenze: Le Lettere, 1991. Р. 345-354. [12] Сам Энцо Оттокар узнал о появлении улицы в честь его отца постфактум. [13] См. прим. № 7
Николай Оттокар. «Культурные центры Старой Италии: Венеция, Флоренция, Сиена». Издательство “Индрик”, Москва. 2022.
Настоящее издание представляет собой публикацию трех «экскурсионных» работ известного российского и итальянского ме-диевиста Николая Петровича Оттокара Очерк о Венеции вышел на русском в 1915 г., но остался малоизвестным, в то время как очерки о Флоренции и Сиене, выдержанные в том же ключе, были опубликованы автором уже в эмиграции, на итальянском языке, и впервые переведены для отечественного читателя. Описания трех знаменитых городов лежат в русле италофилии «Серебряного века» и дополнены инструментарием профессионального историка. Книга представляет интерес для историков-медиевистов, историков отечественной исторической науки, историков-эмигрантоведов, а также для широкого круга читателей.
Николай Оттокар. «Культурные центры Старой Италии: Венеция, Флоренция, Сиена».