Молодожены из Милана, участники итальянского сопротивления Джина Негрини и Нури Алиев, мечтали быть вместе, но судьба навсегда их разлучила

Среди многих объявлений на сайте «Жди меня» однажды появилось следующее. Итальянка Джина Негрини разыскивала своего мужа азербайджанца Нури Алиева, который во время Второй мировой войны участвовал в партизанском движении в Италии.

«Познакомились мы с ним в госпитале «Вилла Артуа» в г. Болонья. В то время ему было 23 года, а мне 20 лет. Мы поженились 12 апреля 1946 года в православной церкви в г. Милане, после того как он принял христианство, так как был мусульманином…»

«Мой русский муж»
Так появились записи в метрической книге русской Никольской церкви в Милане, на которые спустя полвека, в середине 1990-х годов, наткнулся петербургский историк Михаил Талалай, когда собирал материалы для диссертации о русской церковной жизни в Италии. По словам Михаила Григорьевича, протоиерей Аполлон Сморжевский, православный поляк-эмигрант и настоятель русской общины, аккуратно записывал, как полагается, все данные о таинствах…
Первая запись – о крещении, и она не могла не вызвать удивления. Принявшему крещение было уже 23 года, он был указан как «мусульманин из Баку», сын Али Алиева. Его личное имя было необычным, двойным – Нури-Нерино. Нури – традиционное азербайджанское имя, а «Нерино» – итальянское прозвище, нечто вроде «Черныш» – вероятно, он был жгучим брюнетом. По православным канонам священник должен был дать Нури-Нерино христианское имя, таковым стало имя Aлександр, в честь святого благоверного князя Александра Невского.
В другой графе метрической книги, под той же самой датой, 12 апреля 1946 года, значилась запись о венчании только что крещенного Александра Алиева c «девицей католической веры» Джиной Негрини.

Фото. Джина Негрини в молодости

«Никаких других объяснений записи отца Аполлона не давали, да и дать не могли. Они обнаружились чуть позже из другого источника – из архивной записи телепередачи «Кто его видел?», – пояснил Михаил Талалай.
Стало понятным, что речь идет о тех самых Джине Негрини и Нури Алиеве, которые были указаны в метрической книге русской Никольской церкви. И история оказалась совершенно удивительной: Джина была партизанской связной, а Нури – бойцом партизанского отряда, бывшим солдатом Красной Армии, попавшим в нацистский плен, но бежавшим и вступившим в движение Сопротивления.
Нури Алиев, по боевой кличке Нерино, воевал в составе партизанской бригады «Болеро» с 1 декабря 1944 года по 24 апреля 1945 года.
Как отмечает Михаил Талалай, бывшая партизанка рассказывала о печальной истории любви со своим избранником, которого она настойчиво называла «мой русский муж», не только в телепередаче, но и в автобиографическом романе «Il sole nero» («Черное солнце»).
И вот что там рассказывалось. В семнадцать лет она вступила в движение Сопротивления, став в родной Болонье связной «Корпуса добровольцев свободы». Схваченная фашистами, едва не погибла за несколько дней до освобождения города. Когда партизаны вместе союзниками вошли в Болонью, они были уверены, что девушка казнена. А ей на самом деле чудом удалось сбежать.
С Нури Алиевым она познакомилась в болонском госпитале, куда попала, заболев воспалением легких. Молодой бакинец, тоже участник движения Сопротивления, был ранен при освобождении от фашистов городка Монтефьорино. Как отмечает Михаил Талалай, в участии советского гражданина в итальянском партизанском движении не было ничего необычного: в рядах Сопротивления на территории Италии насчитывалось до шести тысяч выходцев из СССР, многие из них были бывшими военнопленными.
По словам Джины, Нури Алиев был «bello, gentile e sopratutto sovietico», то есть «красивый, любезный и, в первую очередь, советский». Последнее обстоятельство было особенно важно для Джины – убежденной коммунистки. Она часами расспрашивала Нури о жизни в СССР, о том, как там живут без капиталистов и частной собственности, как там устроены здравоохранение и образование. Советский Союз казался ей молодой страной воплощенной мечты, так не похожей на дряхлую «реакционную» Италию…

Путь в СССР
Увлеченная романтической мечтой о царстве всеобщей справедливости, Джина решила вместе с Нури перебраться из Италии в Советский Союз. Нури отговаривал ее, предлагал остаться в Италии, но она была непреклонна. Молодые люди пришли в советское консульство в Милане, где им сказали: согласно советским законам, граждане СССР не имеют права заключать браки с иностранцами. А самому Нури Алиеву настоятельно рекомендовали как можно скорее вернуться на родину.
Однако решительная Джина не сдалась и убедила своего возлюбленного принять крещение и повенчаться в русской церкви в Милане. Как отмечает Михаил Талалай, в своем автобиографическом романе Джина в трагикомических тонах рассказывала о замешательстве старого «попа», когда перед ним предстала эта невероятная пара: мусульманин и католичка, бывшие красные партизаны. Однако добрый священник пошел им навстречу и у них в руках оказалось свидетельство о венчании.
Лишь потом Джина узнала, что в глазах советской власти церковный брак не имеет никакой силы. Однако тогда, весною 1946 года, в глазах всего ее окружения она стала замужней синьорой. Правда, родители Джины восприняли ее мужа-азербайджанца с некоторым замешательством: он плохо изъяснялся на итальянском и, несмотря на переход в христианство, продолжал молиться Ал¬лаху.
Тем не менее, Джина серьезно готовилась к отъезду в СССР. Молодые люди, теперь уже ставшие, по итальянским законам, супругами, снова отправились в советское консульство. Там, изучив документы Алиева, в том числе его брачное свидетельство, объявили, что единственный путь в СССР – через фильтрационный лагерь в австрийском Лиенце.

Джина Негрини и Михаил Талалай, Болонья, фото 2012 г. Фото предоставил Михаил Талалай

«Молодожены не знали, что Лиенц уже стал ареной тщательно скрываемой трагедии: при выдаче англичанами советской стороне казаков летом 1945 года многие из них покончили самоубийством или же при попытке сопротивления были убиты», – поясняет Михаил Талалай.
Ничего не подозревавшие Джина и Нури отправились в Лиенц, и уже вскоре выяснилось, что никакое счастливое будущее им не светит. В первый же день на глазах у потрясенной Джины комендант лагеря разорвал в клочки все документы, включая рекомендации от партизан и справку из церкви.
Нури Алиев попал под «фильтрацию», которая затянулась на месяцы: требовалось проверить, как он попал в плен, чем там занимался, не причастен ли к расправам над мирным населением. Что же касается Джины, то лагерное начальство объявило ей, что в Советский Союз ее не пустят. Однажды в Лиенце остановился состав с итальянскими военнослужащими, которые возвращались домой из русского плена. Подавленной Джине не то что предложили, а даже очень резко указали: «Уезжай с ними!»

Читать также:

Мемориальный музей-квартира Елены Фабиановны Гнесиной: Михаил Талалай и Андрей Гапонов представили книгу Григория Гнесина «Воспоминания бродячего певца»

 

Пообещав мужу пробиться к нему сквозь границы, она вернулась в Болонью. Больше никогда его уже не видела и никаких сведений о его дальнейшей судьбе найти не могла. Тем более, что началась холодная война, СССР оказался за «железным занавесом». Джина обращалась в различные инстанции, но безуспешно. С годами она все больше приходила к выводу, что Нури, ее «Нерино», погиб в ГУЛАГе, и в его смерти винила себя, поскольку в Лиенц их привело именно ее наивное стремление жить в «стране победившего пролетариата».

«Имею право знать его судьбу»
Только когда началась перестройка, и СССР стал открываться миру, Джина возобновила свои поиски. Хотя еще в начале 1950-х годов она вышла замуж за итальянца, родила двух дочерей – Флавию и Даниэлу, любовь к «русскому мужу» она хранила в своей душе. Работала Джина библиотекарем в Институте Грамши, подготовила публикации об истории партизанского Сопротивления в Италии.
В конце 1980-х годов в поисках Нури Алиева она пришла на итальянское телевидение – в передачу, которая напоминает нашу программу «Жди меня», и обратилась практически ко всему миру: «Я хочу знать, я имею право знать, что с ним случилось. Если его убили – а я думаю, что так и произошло, – скажите мне это. Скажите мне, что убили молодого парня за то, что он не покончил с собой и попал в плен».
Спустя некоторое время к поискам подключился историк Михаил Талалай. Он попытался узнать о судьбе Нури Алиева через своих азербайджанских коллег и дипломатические каналы, но они ничего не нашли. Михаил Григорьевич был настолько впечатлен этой историей, что даже написал про нее главу под названием «Невозможная любовь» в своей итальянской книге про азербайджанских партизан. С разрешения Джины он отправил информацию от нее в российскую телепрограмму «Жди меня», и сюжет прозвучал там в 2012 году.
Детали истории были изложены следующим образом: «Нас привезли в Австрию и там отправили в советский лагерь «Сан Валентино ди Линц» как предателей родины, потому что Нури был в немецком плену, а потом бежал в Италию. В этом лагере мы провели несколько месяцев до июля 1946 года. Потом меня насильно посадили в поезд, который шел в Италию. А моего мужа Алиева Нури отправили в Сибирь. Из Сибири я получила от него письмо. Нури писал, что скоро будет суд. Больше я о Нури ничего не знаю».
И произошло почти что чудо: спустя два года из Костромы на это обращение откликнулась дочка Нури Алиева. И открылась вторая часть истории – его судьба после лагеря в Лиенце.

«Он был хорошим отцом и дедом…»
Как выяснилось, из Лиенца Нури Алиева отправили в СССР. Вернувшись в Баку, он попытался пробраться в Италию, к любимой Джине, но был схвачен на границе и за «измену Родине» приговорен к смертной казни, замененной на каторгу в Воркуте. После освобождения в 1956 году поселился в Костроме, создал семью, удочерив девочку Таню, которая стала Татьяной Нуриевной Алиевой.

Нури Алиев – водитель автобуса в Костроме, 1970-е гг. Фото предоставил Михаил Талалай

В Костроме Нури Алиев работал шофером, водителем автобуса, все знали его как скромного и честного труженика. Он ушел из жизни в 1995 году. Получается, что, когда в конце 1980-х годов Джина искала Нури, он был жив, и в принципе, если бы обстоятельства сложились, у них был бы еще шанс встретиться.
«Про итальянку Джину Нури Алиев рассказывал только близким: он не забывал свою первую любовь и даже сделал, еще в лагере, на плечах татуировки с ее портретом и именем, – рассказал Михаил Талалай. – Обо всем этом поведала его приемная дочь Татьяна. Джина была счастлива, узнав – спустя 70 лет! – что ее Нури остался жив, что после лагеря у него была нормальная человеческая жизнь. Казалось, что она ждала только эту новость – ее так тяготила мысль, что муж погиб из-за ее легкомысленного стремления жить вместе в Советском Союзе».
Спустя несколько дней после получения известия из Костромы, в мае 2014 года, Джина скончалась. Как рассказали ее близкие, услышав о жизни Нури в России, о его дочери, Джина обрела необыкновенное спокойствие и умиротворенность…
Пять лет тому назад Михаилу Талалаю удалось устроить в итальянской Болонье встречу Флавии Негрини и Татьяны Алиевой-Данильченко. Они участвовали в вечере памяти Джины Негрини, устроенном при муниципалитете в Болонье. А в нынешнем году, в канун Дня Победы, Флавия впервые приехала в ту самую церковь в Милане, где когда-то ее мать венчалась с советским партизаном Нури Алиевым.
Татьяна Алиева, увы, приехать не смогла, но прислала свое видеообращение. «Мне и моей семье очень дороги воспоминания о моем отце, он часто рассказывал о войне, о том, как попал в плен, будучи контуженным, и как ему удалось бежать из плена вместе с итальянцами. О том, как он участвовал в антифашистском Сопротивлении. Когда я спрашивал о девушке, изображенной в виде татуировки на его плечах, он отвечал, что это его любимая девушка из города Болонья по имени Джина. Эти наколки ему сделали в лагере в Воркуте, где он отбывал срок…
К тому, что он не искал ее, были серьезные причины: этим просто нельзя было заниматься с его судимостью. Он был очень хорошим отцом и дедом, очень хорошим человеком. Очень жаль, что он не дожил до встречи с Джиной. Для меня стала откровением его судьба, полная трагизма. Мы даже не предполагали, что Джина давно его искала. Я думаю, что Нури всегда помнил о Джине, но судьба распорядилась по-своему».


Заглавное фото: Джина Негрини и Нури Алиев, 1945 г. Фото сделано в Болонье – в том месте, где сразу после войны стали встречаться участники Сопротивления. На стендах – фотографии партизан, казненных фашистами. Фото предоставил Михаил Талалай.

Автор текста: Сергей Евгеньев

Оставьте комментарий